Копаясь в земле, археологи там и сям находят не только типовые черепа наших отдалённых предков, но и кости ублюдочных представителей человеческой расы, которых принято именовать тупиковой ветвью эволюции. Существует даже гипотеза, будто грубые, тупые и неуклюжие неандертальцы – как раз такой тупик. В силу их малой приспособленности к меняющейся реальности неандертальцы выпали из потока. Приличные женщины им попросту не давали, так что дебилам приходилось совокупляться лишь с такими же тупыми тётками, продуцируя собственное убожество и медленно вымирая.
То, что одинокие бездетные бабы вымрут – горе невелико: народу на Земле и так расплодилось до хуя, так что небольшое естественное прореживание демографии не повредит. Гораздо хуже ублюдочное потомство одиночек: усвоив ущербные стандарты своих матерей, они тщетно будут пытаться социализироваться и создавать семьи, вместо этого привнося в мир лишь ещё больше одиночества, невротичности и отчуждённости…
Скажу сразу: для жидов, которые – мацой их не корми – при слове «концлагерь» готовы незамедлительно завести свою нудную песню про ужасы холокоста, ничего интересного в этом тексте не будет. У человечества имеется куда более серьёзная проблема, с которой уже надо что-то незамедлительно делать.
В юные годы любил я почитывать Оноре нашего де Бальзака и постоянно удивлялся тому, как логично был устроен человеческий мир во времена писателя. Родители начинали вывозить своих зацветающих самочек в свет, когда тем исполнялось 15—16 лет, и на эти бутончики вполне мог положить глаз какой-нибудь вертопрах с состоянием, способный принести своей хорошенькой жёнушке графский титул, состояние в несколько миллионов ливров и возможность развлекаться с неограниченным количеством ёбарей вне супружеской постели.
В таком вихре балов, светских раутов и любовных интрижек дамочка вращалась добрый десяток лет, пока её молодое гибкое тело жаждало новых впечатлений, ярких нарядов и мощных хуёв. Наступившее тридцатилетие становилось для женщины подобным последнему удару часов, с которым карета одномоментно превращается в тыкву, а шикарное платье Синдереллы – в замарашкины лохмотья. Ибо тридцатник – это пиздец: конец активной женской жизни. Тридцатилетняя женщина – а именно так назывался один из бальзаковских романов – удалялась в сельское поместье, начинала разводить бегонии, занималась воспитанием своих графьят, молилась в часовенке и терпеливо дожидалась прихода смертного часа.
Цивилизация поставила всё с ног на уши. Всяческие притирания и инъекции, глютеопластика, блефаропластика и прочие тому подобные ухищрения искусственно удлинили бабий век на десяток лет, давая бабёнкам возможность несколько раз выскочить замуж, выстроить какую-никакую карьеру да помотаться по египтам с турциями. Однако – как ни наёбывай природу – рано или поздно возраст берёт своё, и после сороковника начинается безостановочное падение женщины в старость. Редкие уникумы, которые умудряются после этого возраста сохранять товарный вид, – не в счёт, ибо являются исключениями из правила.
У мужиков – даже самых безнадёжных – переход от зрелости к старости проявляется всё-таки постепенно и не выглядит столь отталкивающе. Они стареют более достойно, хоть и живут недолго. Бабам же в качестве компенсации природа даёт более долгий век, но это – слабое утешение: кому же хочется сморщенным стручком существовать ещё лет сорок, не имея возможности утолить свои самые насущные потребности.
Если баба в 35 лет живёт одна, имеет всё необходимое и сделала хорошую карьеру, так у неё самомнения – выше крыши. Мужики таких самодостаточных особей не любят: им по сердцу молоденькие дурочки с гибким телом, которых нужно обеспечивать, защищать и удивлять. Достаточно этакую девчушку прокатить на трамвае, чтобы она смотрела на тебя широко раскрытыми глазами. А потому бабы в возрасте к сорокету интересуют только альфонсов или уж совсем полных подкаблучников, которым терять нечего. Но такие, в свою очередь, не нужны самостоятельным женщинам. В итоге – полное разочарование в мужиках и одинокое дожитие длинного бабьего века на лавочке – с такими же бабками.
Замужние тётки в возрасте от сорока до шестидесяти – это вообще печальное зрелище: их хватил климакс, молодыми и красивыми быть они перестали, а до амплуа трогательных старушек пока далековато. Активно зажигать уже не получается, а возиться с садовыми участками им ещё кажется стремноватым. Вот они и маются в зависшем состоянии. По умолчанию женщина создана аллахом для секса и деторождения. Не имея того и другого в достаточном количестве, она скоротечно теряет смысл жизни.
Читать дальше