Полина Гавердовская: Работа собой

– А что помешало?

– Трудно просить кого-то о помощи.

– Понимаю. А что именно трудно?

– Трудно обращаться напрямую.

– Да. Легче косвенно жаловаться.

– Угу.

– У нас с тобой то же самое.

– Да, я совсем один.

– Звучит довольно анекдотично. Здесь еще сижу я. Ты видишь?

– Да, конечно.

– Но ты не просишь меня ни о чем.

– Не прошу. Это очень трудно.

– Ясно…

– Помоги мне избавиться ото всех этих опасений! (Смеется).

– А как они сейчас поживают, эти опасения?

– Они меньше. Их почти нет!

– Тебе не кажется, что это способ избавляться от опасений – говорить о них с кем-то?

– Да, похоже.

– Может, ты поэтому и в кадр не попал? Решили, наверное: «Не будем беспокоить этого суперзанятого ответственного работника. Поболтаем лучше с координатором!»

– Ха-ха. :)

– Сколько бы я ни старалась, меня никогда не хвалили. Маме невозможно было угодить! Она всегда была недовольна! Она всегда говорила: «Ты не дотягиваешь»…

– Ты плачешь и улыбаешься, рассказывая это.

– И даже смеюсь!

– Откуда этот смех? Почему?

– Хочу нравиться тебе.

– Хочешь нравиться? Что это за состояние? Скорее приятное или нет?

– Скорее неприятное. Как будто я все время в напряжении, а результат неизвестен.

– Результат – это если ты окончательно понравишься мне?

– Да.

– Как маме?

– Да.

– Но ведь на примере с мамой совершенно ясно, что желание нравиться – тупиковая вещь. Тебе ведь ни разу не удалось ей понравиться окончательно?

– Ни разу. Но желание добиваться этого сохраняется.

– (плачет) Зачем я так хотела им нравиться? Уроды. Так жалко себя, ужасно.

– Получается, что это совершенно безнадежная вещь!

– Я тоже так думаю. Ты либо нравишься, либо нет. А попытка понравиться кому-то сильнее – это некие утомительные и ненужные выкрутасы…

– Я никуда не могу ее отпустить. Я все время в напряжении. Я чувствую, что как будто должен контролировать каждый ее шаг.

– Зачем?

– Чтобы она не изменила мне.

– А если ты расслабишься и не будешь ее контролировать?

– Она тут же изменит.

– А когда ты напряжен, она не изменит?

– Тоже изменит.

– Тогда зачем напрягаться?

– Наверное, у меня есть склонность подавлять и контролировать других людей.

– Согласна. Вы много говорите, но никогда не интересуетесь, есть ли у меня отклик, и какой он.

– Нет, я не согласен. Мне важно, какой отклик, но не важно, хороший он или плохой. Лишь бы был.

– А если я скажу, что не верю, что вам все равно? Вы ведь ничего не ответите, вам же все равно, какой у меня отклик…

– Ну, не верите – и ладно. Я же не собирался вас обманывать.

– Видите, вы даже не спрашиваете, почему я вам не верю. А говорите, что вам интересен мой отклик.

– И правда. Вы поймали меня!

– Я хочу рассказать группе о своей проблеме. У меня есть молодой человек, и многие мои друзья его не принимают. Говорят, что лучше бы я с ним рассталась. Я не хочу так сильно зависеть от мнения других людей.

– А в группе ты что бы хотела с этим сделать?

– Хотела бы рассказать свою проблему и послушать побольше мнений.

– Чтобы что?

– Чтобы вы разубедили меня. Сказали бы мне: «Все это фигня. Никого не слушай!».

– Поразительный парадокс. Не замечаешь?

– Нет. Почему?

– Потому, что ты просишь группу убедить тебя, что чужое мнение не должно на тебя влиять. Но если группе удастся это сделать, то получится, что ты не излечилась. А если бы ты излечилась, то тогда зачем тебе групповое мнение?

– Ты опять делаешь то же самое. Снова прислушиваешься к мнению других людей. Только там ты слушаешь, когда тебе говорят «не водись с ним», а здесь хочешь услышать, что все скажут тебе «водись с ним». По сути же разницы никакой.

– Я поняла. Я могу решить это только сама.

– Когда Миша сказал, что на нем слишком много ответственности потому, что он единственный мужчина в группе, я разозлилась.

– На что?

– Я вовсе не считаю, что из-за этого у него много ответственности. Он просто невнимателен ко мне. Если бы он больше обращал на меня внимания, он бы заметил, что я воспринимаю его просто, как члена группы, а не как мужчину. Никакой особой ответственности у тебя, Миша, передо мной нет.

– Я так и не поняла, что тебя злит.