Лена Терехова: И все в шоколаде… Не совсем типичная жизненная история

Море цветов. Гроб просто утопал в них, казалось, что Марина покоится на кургане из ярких соцветий. Траурные венки казались каким-то чужеродным телом среди этой красоты.

Люди все прибывали. И снова цветы, цветы, цветы…

На похороны собралось практически все село.

Гроб подняли и понесли по улице в строну кладбища. Впереди несли большой портрет умершей, под ноги сыпались гвоздики, флоксы, сентябритки… За гробом шли родные и близкие. Оказалось, что у Марины большая семья. На мать Марины было страшно смотреть – она превратилась в развалину, с трудом передвигая ноги и опираясь на поддерживающих ее внучек. Девочки не плакали. Казалось, они не осознают, что видят свою мать последние минуты в жизни. При ближайшем рассмотрении люди понимали, что старшая дочь, Ирина, пьяна. Перешептывания, жесты в ее сторону, но никто не осудил и не укорил. Средняя дочь, Катя вцепилась в руку шедшего рядом с ней высокого статного мужчины. «Саша приехал, бывший муж, Катя вон в отца как вцепилась», – шептались вездесущие соседки.

Дальше шел вдовец с маленькой Варей на руках. Он поник и осунулся. Мать держала его под локоть и мерно шагала, прямая и с каменным лицом.

Следующий ряд – тетки, как из бывшей семьи, так и родные, сестры, племянники… Гроб погрузили в бортовую машину, люди расселись в автобусы и машины. Вот он, твой последний путь, Марина…

Сельское кладбище – это особое место. Оно полно тишины и покоя. Здесь нет вычурных погостов, все чинно и просто. Пахло опавшей листвой и свежевскопанной землей. Воздух казался прозрачным после развеявшегося тумана. Солнце робко касалось лучом лица покойной, но не в силах было вернуть румянец этим щекам и тепло рукам.

– Прощайтесь, – громко произнес кто-то, нарушив благолепную тишину. Послышался плач, стенания, истеричные выкрики.

Шувалова и Филиппов стояли в стороне, наблюдая за процессией. Иногда Галина Викторовна задавала вопросы о заинтересовавшем ее человеке.

– Алексей Ильич, поделись информацией, ху есть ху в этой толпе соболезнующих.

– Ну, я так понимаю, за исключением тех, с кем вам уже довелось пообщаться, – усмехнулся участковый. – Возле гроба рядом с Натальей Чибис, вон та женщина с короткой стрижкой – это старшая сестра Елена, она из Междугорска приехала. С сыновьями своими, – постарше Саня, младший – Илья. У нее еще мальчик есть – Родион, наверно, дома остался. Хороший такой, шустрый пацан… Ладно… Потом тетушки пошли, слева от матери Надежда Тараканова из Красноярска, потом Наталья Ярославина, она в Ленинске живет, они обе между собой родные сестры, а матери погибшей – двоюродные.

– Откуда вы столько знаете? – удивилась Шувалова.

– Так они же все из наших краев, столько лет рядом прожили, росли все тут, потом поразъехались. Я ведь и сам местный, хоть тетки эти и постарше меня будут, но я-то их хорошо всех помню, – он усмехнулся одними губами, – так же, как и все сплетни в поселке.

Застучали молотки. Вот и все. Прощай, Марина. Медленно, но уверенно рос холмик над могилой. Деревянный крест, венки, цветы. Покойная обрела свой новый дом, свое новое пристанище. Земля ей пухом.

Шувалова поинтересовалась еще несколькими людьми, а потом ее заинтересовал подошедший мужчина. Он стоял позади группы родственников, не подходил слишком близко к покойной, а когда гроб с телом опустили в могилу, не бросил даже ком земли, а сразу же пошел прочь с кладбища.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.