Татьяна Краснова: Марина. Серия «Знакомые лица»

– Совсем один? А действительно, когда на него глядишь, его почему-то жалко, хотя у него и вся эта великолепная флотилия, и белая фуражка на голове.

– Его братья во время войны попали в плен, и их потом расстреляли, а двое других погибли. Мать с горя умерла, отца сослали на север. А он, самый младший, в это время был у каких-то родственников. Вернулся в пустой дом. Потом всю жизнь ездил с места на место: Алтай, Кавказ, Средняя Азия – пока не остановился здесь. У него столько интересностей в доме есть. Если бы ты увидела…

– Ты и домой к нему попал?

– Навещал, когда он болел первый раз. Смотрю – всё нет и нет. И узнал, где живет.

– Так он твой родственник?

– Да нет же, просто познакомились. И так получилось, что у него, кроме меня, и нет никого. А вообще он чем-то на деда моего похож, тот умер, когда я еще в третьем классе был. И поговорить с ним так же интересно. А давай?

– А давай. Сейчас?

– Ну.

– А удобно?

– Он будет только рад. Далековато, правда, и не доедешь ни на чем, пешком придется.

– А я почему-то думала, что он живет здесь, рядом со своими лодками.

– Да лодки не его, он по найму работает. Боюсь – уволят, если долго проболеет. Сезон же как раз начинается…

В этой части города Марина никогда не была. Через весь центр – на окраину. Улица Пушечная Гора. Она и не знала, что такая есть. Какие-то совсем древние плохонькие домишки. Они долго стучались в один из них. Марина несмело оглядывалась.

Среди дня, солнечного и безопасного, эта узкая улочка, может быть, и не страшнее их Зеленой, но сейчас тут жутковато. Здесь наверняка гуляет сам Разбой под ручку с Авантюрой. Небо между черными косматыми деревьями было седым и тревожным. Взгляд снова падал вниз, словно в колодец.

Марина представила, что потерялась, что не помнит дороги назад и с ужасом бежит по этому лабиринту, где изгибаются уродливые тени, и везде натыкается на глухие заборы и скрипучие двери, за которыми копошатся какие-то менялы, гадальщицы, темные страшные люди…

Ник постучал еще раз и обернулся к ней. Брови его поползли вверх.

– Ты что? – он готов был рассмеяться, но вгляделся в ее лицо и озабоченно сказал: – Я зря тебя сюда привел. Давай вернемся.

Марина замотала головой, а дверь тем временем приоткрылась.

– Гости, – сказал Ник.

Дверь открылась шире, и Марина пожалела, что не захотела вернуться. Теперь улица казалась ей более безопасной, чем неизвестная темнота за низкой шершавой дверью.

Яркий свет разогнал страх, созданный воображением. Обычная, немного спартанская обстановка комнаты совершенно успокоила Марину. Лодочник узнал Ника и уважительно пожал ему руку. Он и в самом деле был рад. На фоне озера, причала с радостными разноцветными флажками, среди прогулочных катеров и лодок, в белой фуражке, Лодочник выглядел внушительно, а дома превратился в совсем другого старика – немного загадочного, с непроницаемым взглядом. На вопросы о здоровье он только отмахнулся и усадил их есть отличную жареную рыбу, и даже тарелки мыть не разрешил.

– Что это? – Марина глядела на раскрытое старинное Евангелие, лежащее на приступочке деревянного шкафа с глухими дверцами.

Ник повис над плечом, и они листали страницу за страницей, рассматривая миниатюры, пышные заставки заглавных листов и тонкий орнамент. Сказочные крылатые грифоны и сфинксы соседствовали здесь с обыкновенными, неволшебными слонами, козами и зайцами.

Они застыли над изображением Богоматери. Необычные – глубокие синие, густо-красные и пепельно-лиловые тона – словно неожиданное дуновение ветра обнажило под сизым пеплом вспышки пламени. Ник удивленно поднял голову:

– А она похожа на тебя!

Двумя ладонями пригладил подружке волосы, отведя их от лица, повернулся к Лодочнику:

– Правда, похожа?

– Все женщины похожи на нее, – ответил тот, глядя на Богоматерь.

– Удивительная книга, – сказала Марина. – У нашей Доры тоже есть Евангелие, только современное, на глянцевой бумаге, с картинками из фильма «Иисус». Прямо как журнал. Кажется, бесплатно присылали по почте. Это совсем не то… Удивительная книга, – повторила она.

Лодочник незаметно улыбнулся, непроницаемый взгляд смягчился и потеплел.

– От отца мне осталось много удивительных книг. Многие я собирал сам. Тебе интересно?

– Конечно!

Старик поднялся, открыл свой глухой шкаф и начал молча доставать оттуда большие старинные книги в переплетах, в чеканных окладах.

– С застежками, – по-детски обрадовалась Марина, даже в ладоши хлопнула.