Роман Булгар: Убийство журналиста

В сердцах Малахов загнул и нечто покруче, выстроив в два этажа.

– Ты бы, Мишенька, об этом еще позже сказал бы. Когда за нами вся гончая свора с включенными сиренами погналась бы. А если бы Олег не затеял этого разговора, так мы и погнали бы прямиком в волчью пасть.

Угрюмо пожав плечами, Бойко буркнул:

– Я думал, что ты про обходы знаешь.

– Индюк тоже думал! – сердито проворчал Филя, ткнул соседа в бок.

Не доезжая до города, они свернули в боковую просеку, вышли на проселочную дорогу, поехали вспаханными полями и, сделав небольшой крюк, снова ехали по главной дороге, оставив КПМ далеко позади себя.

Попав в плотный и неторопливый поток автомобилей, беззаботно катящихся по освещенной веселыми огнями городской трассе, Малахов немного успокоился и облегченно вздохнул. Филимонов, напряженно и очень внимательно следивший за действиями своего друга, спросил:

– Ты, я смотрю, Жека, этого поста боялся больше всего?

– Да, Олег. Ладно, еще Мишка вовремя вспомнил. Надоумил его Господь свой голос подать.

– Но мост нам не объехать, – Бойко отрицательно качнул головой.

У них в армии это называется дефиле – «узкое место», которое никак не миновать. Дорога только одна.

– Проскочим, – Малахов усмехнулся. – Это мы запросто…

Издалека стал отчетливо виден хвост колонны машин, скопившихся у контрольного поста милиции на выезде из города. Въезжающих в город не проверяли. Так только, больше для проформы. Попросит вяло гаишник документы у водителя, у пассажиров, скользнет по салону безразличным взглядом и небрежно кинет сквозь презрительно сжатые зубы:

– Проезжайте!

А правую проезжую часть дороги полностью перекрыли, надежно перегородив ее разборным ограждением, растянув «ежи». Машины все проверяли досконально, заставляли даже открывать багажники. Проверка документов и всего прочего по самой полной программе.

– Да, приплыли… – разочарованно протянул Бойко.

Вспомнив те дни, Оксана вздохнула. Когда они только поженились, жили бедно, но счастливо! Она приносила домой копейки, муж чуть больше. И ничего, хватало. Суп из консервов, рыбные котлеты. Вместо мяса для навара – бульонные кубики. Бутерброды из соевой колбасы. На праздники покупали обрезки и крутили фарш, вручную лепили пельмени и, по сути, из ничего устраивали поистине гастрономическое пиршество.

И не нужно ей всей этой блестящей мишуры – неизменной спутницы достатка, появившегося в семье. Лично ей ее Малахов дорог и без всяких его дорогущих, по ее мнению, подарков. Она прекрасно в свое время обходилась и без них. И сейчас обошлась бы. Но, что поделаешь, если муж так устроен и все время хочет сделать ей что-нибудь приятное.

Он же, в конце концов, не виноват в том, что у них завелись денежки. Он их не украл, никого не ограбил. Хотя, вообще-то, если подумать, то…

Тут он, конечно, виноват. Но только в том, что смог их заработать. И дело вовсе не в той сумме, что досталась им от безвременно ушедшего в мир иной Мамеда. Того стартового капитала хватило на небольшой цех по производству мелочевки из мебели и пару торговых «точек».

Катя Мальцева передала Малахову бразды правления от созданной ею небольшой фирмы. Этого хватило на то, чтобы позволить себе кое-что больше, чем рыбные консервы на ужин, но не более того. После покупки хаты пришлось потуже подвязать пояски и считать каждую копеечку.

А вот потом муж ее смог уже от этого оттолкнуться и практически на пустом месте создать свою могучую империю. Она до сих пор еще толком не представляла себе всех ее масштабов. Что-то Малахов пытался ей объяснить. Но она толком ничего не поняла. Еще отец ей говорил, что с математикой-то у нее не ахти как. Хоть и был он у нее учителем физики и математики, но она явно не в своего родителя пошла.

Поэтому и отдали ее учиться на юридический факультет, где цифр поменьше и действий с ними немножко. А больше надо запоминать и языком гладко чесать. А вот с этим у нее проблем никогда не возникало.

Помнится, в те дни муж встретился со своим давним дружком, лет шесть как уехавшим в Россию. У нее была невообразимая запарка, и она так и не смогла, и не пришла, хотя и их обоих приглашали.

Постой, паровоз, не стучите колеса! Кто свистел про свою хорошую память? И не про него ли сегодня говорила ей при встрече Леночка?

Точно! Это был Рэм Валишев. Не знает она, о чем они там говорили, но вскоре у них в городе появилась крутая дамочка. Немка, немочка, но со смуглым, непонятно откуда взявшимся пикантным оттенком кожи.