Дан Борисов: Троглобионт

– Что за саламандры? – поинтересовалась Анна, – Они бывают у нас?

– Они встречаются очень редко, но известны некоторые разновидности и описаны учеными. Никогда не слышали об «огненных саламандрах»?

– Я читала где-то, но мне казалось это мифом. Саламандры, не горящие в огне… этого же не может быть.

– Может, Аня, и они реально существуют, их иногда выбрасывает лавой из вулканов.

– Почему же они не сгорают?

– Кремнийорганическая жизнь, Егор, там, где в ваших молекулах углерод, у них кремний. Здесь всё кремнийорганическое и вот эти деревья и люди. С физико-химической точки зрения жизни двух миров совершенно несовместимы. Для вас эти ящеры совершенно безопасны, вы им абсолютно не интересны – они не могут вас съесть, это всё равно, что вам съесть камень.

Больше вопросов не последовало, и Корвер продолжил:

– Эти монстры начали тут откровенный разбой, некоторые каким-то образом даже умудряются проникнуть через силовое поле. Вон там в улочке, возле главной площади лежит один. Отсюда виден только хвост. Совершенно безмозглое существо, он откусил от жилого дома силовой щиток и погиб, но по пути сюда от берега моря он успел убить и сильно поранить около сотни человек.

Из города доносился шум возбужденной толпы и отдельные выкрики. Эти звуки резко контрастировали с беззаботным пением птиц в окружающих поляну кустах и кронах деревьев.

– Почему же нельзя применить оружие? как исключительную меру, хотя бы, – удивленно спросил Егор.

– А оружия нет… физически нет. Вот эти заостренные палки, которыми размахивают люди – самое грозное оружие из имеющегося в их распоряжении. Есть еще, правда, кухонные ножи и вилки.

– Тогда его нужно сделать.

– Вот в этом-то вся загвоздка. Есть описания, чертежи, они хранятся в храме – вот эта самая большая пирамида и есть главный храм знаний и искусства. Видите ли, ребятки, у любой демократии, даже самой справедливой, есть свои издержки. Когда уничтожалось оружие, был принят закон, по которому возобновить производство оружия можно будет только в случае самой крайней необходимости по решению квалифицированного большинства, здесь оно, так же как и вас, составляет семьдесят пять процентов, то есть три четверти голосов. После трех голосований достигнуть такого большинства так и не удалось. Есть достаточно много людей, которые считают, что новое появление в свет оружия гораздо опасней самых страшных монстров. Может и справедливо считают.

Шум толпы всё усиливался. Кольцо митингующих смыкалось вокруг храма.

– Эти люди пришли сюда с мирными намерениями, палки они взяли только для демонстрации слабости такого средства против врага, но добром это не кончится.

Егор с Анной сосредоточились на происходящем в городе. Лица митингующих были возбуждены и озлоблены. Что именно они кричали, было не понять, но крики явно не походили на призывы к спокойствию. Защитники храма в белых одеждах и с пустыми руками тоже кричали что-то, но их было очень мало и их аргументы не производили никакого впечатления. На нейтральную полосу, еще остававшуюся между спорящими сторонами, вдруг вырвался тот самый человек, что возглавлял малую группу здесь, наверху. Он поднял руку, обернувшись к толпе своих единомышленников, прокричал что-то, повернулся и бросился вперед на защитников храма, выставив перед собой острие палки. Защитники отпрянули, но остался один. Растопырив руки, он пытался преградить путь наступавшему главарю.

Острие палки воткнулось в этого человека в районе солнечного сплетения, неожиданно легко вошло в тело, и белые одежды человека моментально окрасились ярко красным пятном. Движение перед храмом на миг остановилось. И наступающие и их оппоненты замерли от неожиданности и ужаса. Но кровь уже пролилась, и остановить развитие событий стало невозможно. Первые ряды наступавших, видевшие и осознавшие всю дикость и преступность произошедшего, не хотели больше идти вперед, но их подпирали задние ряды и наступление продолжилось само собой.

Вот толпа уже растоптала тело человека, испачканное кровью, вот уже защитники попытались скрыться в храме, но их догнали. Толпа ворвалась в храм.

– Всё кончено. Джин вышел из бутылки. Не надо осуждать бунтаря, его жена и дочь погибли в зубах чудовища, он почти лишился разума. Никто не хотел проливать кровь и никто не виноват. Но дело сделано и теперь вся их жизнь пойдет несколько в другую сторону.

– Не без внешнего участия, я так понимаю…