Анна Матвеева: Перевал Дятлова, или Тайна девяти

Дальше… Куда положить раненых? На снег? Им надо вылезти из лощины, чтобы оценить обстановку (они же в овраге, им не видно палатку). Кто-то, возможно, пытается разжечь костер на берегу оврага (тот самый «второй» костер). Может быть, он горит тоже, и около него лежат раненые. Ответственный за них – Колеватов. Остальные по берегу поднимаются на открытое место, выходят к кедру и разжигают большой костер. (Колеватов в это время срезает лапник и по снегу тащит 16–17 верхушек к раненым, укладывает их на него.) Возможно, перед этим еще всей толпой раненым выкопали пещерку в склоне ручья, и они какое-то время держатся, не замерзают. Зачем нужен костер у кедра? Ты правильно сказала: он был сигнальным. Раз его развели, значит, была ночь, и разожгли его не для того, чтобы согреться, – там же ветродуй (костер нужно разжигать глубоко в снегу, в лесу). Значит: на дворе темно, и костер – всего лишь сигнал для тех, кто пошел к палатке, ибо кедр виден со всех сторон. Отсюда следует, что возвращаться они предполагают в темноте, то есть это еще один довод в пользу того, что было не утро, а ночь или даже вечер. Вернуться необходимо только ради раненых – иначе не было бы смысла устраивать сигналы. Добрались бы до палатки, «крякнули» спирта, разожгли печку… Понимаешь? Никто этих несчастных раненых не добивал! Все усилия были только ради них, иначе можно было бы просто сделать зимний костер в снегу и переночевать.

Кривонищенко и Дорошенко – ответственные за сигнальный костер – очень активно поработали физически и выдохлись. Кроме того, они могли пострадать оттого, что находились на открытом месте, – на них как-то подействовали пары вредных веществ. Они совали руки и ноги в костер (ожоги IV степени, до обугливания), то есть не могли согреться у костра. Неудивительно – место ветродуйное, открытое. Всё вместе привело к тому, что они замерзли. Притом очень-очень быстро – ведь Колеватов добрался до них (он не замерз, потому что двигался – ходил и таскал лапник). Снял одежду, точнее, срезал с трупов. Принес одежду еще живым в пещеру (вот почему на Люде и Золотареве найдены вещи двух Юр).

В это время Зина, Дятлов и Рустик идут-ползут вверх к палатке, но там много ядовитых паров, легкие уже испытали на себе их действие – и они медленно умирают от отека легких. Помнишь, в описании трупов – под ними в месте обнаружения снег испачкан кровью. У них текла кровь носом или горлом.

Последним умер Колеватов. Шансов выжить у него было больше всех: освобождалась теплая одежда умирающих. Для него это стало психологическим потрясением – находиться рядом с тремя мертвыми товарищами (они не двигались, не шевелились, шансов замерзнуть у них было предостаточно).

Почему у Люси не было языка… Я думаю, что вышибло взрывной волной подъязычный хрящ, а потом уже дело завершила вода в ручье.

Версия, что ребят добили, а потом инсценировали «замерзание»… Кто бы их ночью нашел? Да никто. А если бы и нашли, то погрузили бы в вертолет и выкинули очень далеко от этого места в глубокий снег.

– Вот это еще куда ни шло, хотя вопросы всё равно остаются, – сказал Вадик, с одобрением глядя на Свету.

– Меня тоже почти всё убедило. – Я еще была уязвлена портянкой. Как глупо получилось – собрала их тут с торжественным видом, как в детективе. Внимание, господа, сейчас я назову преступника!

Света, видимо, почувствовала мое настроение и быстро сказала:

– До меня дошло всё это только сейчас. После твоих слов. Так что не переживай. И про портянку правда интересно. У меня этих радиограмм не было…

– Надо всё записать, пока не забыла, – промямлила я. – Позвоню тебе завтра, ладно?

Света кивнула и пошла в прихожую. Я слышала, как она просит у Вадика разрешения позвонить, пока открывала файл. Мой уже довольно приличный по объему текст оканчивался на 160-й странице. Я внимательно посмотрела на последние строки – и не сдержалась, вскрикнула. Вадик, Шумахер и Света с трубкой в руке прибежали в комнату, и я показала им слова на мониторе. Я их точно не писала.