Татьяна Веденская: Ежики, или Мужчины как дети

– Марин, не надо.

– Нет, ты скорее человек-паук. Как будто паутиной меня оплел – не вырваться.

– Ты не права.

– Может быть, – вздохнула Марина. – Только это уже неважно. Слушай, я освобождаю тебя. От ответственности за мою жизнь. От обязательств передо мной. От всего.

– Но… с тобой все будет в порядке? – испугался Саша. Ему вдруг на секунду померещилось, как Марина после его ухода возьмет и спрыгнет из окна. Он ужасно боялся, что из-за него может что-то подобное произойти. Уж лучше…

– Ты о чем думаешь? – внимательно вгляделась в его лицо Марина. – О господи, Дундук, ты что? Я давно уже о тебе даже не думаю, я просто хочу начать жить своей жизнью. Нет, не волнуйся, ты вообще тут ни при чем. Я просто уезжаю домой. Мне надо побыть подальше от этого всего. И главным образом от тебя. Я вообще-то собираюсь стать счастливой. Уверена, что на тебе свет клином не сошелся. Найдется и на моей улице сказочный принц на белом коне. Или хоть на своих двоих.

– Марина, я так тебе этого желаю, – искренне и даже с чуть большим энтузиазмом, чем этого требовала ситуация, произнес он. Марина посмотрела на него, усмехнулась и встала.

– Ладно, Саша. Вот ключи. Я пошла.

– Но…

– О, я тебя прошу. Не надо меня провожать. И подвозить. И я не позвоню тебе, чтобы сказать, как я добралась. Все, Саша. Все. Ты свободен, понимаешь?

– Если честно, не очень.

– Ничего, привыкнешь, – ухмыльнулась Марина и направилась к двери. Вещи из квартиры она вывезла еще накануне. Ей помог ее бывший одноклассник, она с ним списалась случайно через Интернет. Квартира была пустая, а Марина действительно выглядела прекрасно, чувствовала себя еще лучше, и ей хотелось бежать вперед – не оглядываясь и не думая ни о чем. В конце концов, какие ее годы!

Саша долго смотрел ей вслед, поймав себя на легком сожалении, которое откуда-то все-таки взялось. Однако он стряхнул его, как остаток уже и так почти развеявшегося сна, и срочно набрал Жаннин номер.

– Чего тебе надо? – холодно спросила она. – Твоя жена звонила, просила тебя сегодня не опаздывать. Ты ведь там, как я понимаю?

– Жан, могу я тебя кое о чем спросить? – сказал Саша, проигнорировав ее ледяной тон.

– О чем? Хотя я догадываюсь, твоя жена попросила тебя переночевать с ней, потому что она боится спать одна. Да? Просто рядом полежать, по старой дружбе.

– Жан, слушай, пока ты снова не начала орать на меня и пытаться меня бросить, скажи, ты выйдешь за меня замуж?

– Что? – открыла рот Жанна.

– Замуж! Тебе плохо меня слышно? ЗА-А-МУЖ! ТЫ! ЗА МЕНЯ! А? Эх, что за паршивые эти телефоны. Я сейчас приеду, только ты никуда не убегай! – И Саша нажал отбой, расправил плечи и побежал к машине. Нет, все-таки, что ни говори, а чудеса иногда случаются. Им с Жанной теперь есть где жить! Ура!

Ника бродила из угла в угол своего большого, красивого, чересчур пафосного дома и молилась, чтобы Митя где-нибудь задержался или даже не пришел совсем. Ну почему, скажем, он не может застрять после смены на работе, чтобы выпить с кем-то? Ведь такое случалось, и довольно часто. Или бы поехал к себе в Гольяново, навестить мамку, отвезти ей денег. Хотя это вряд ли, получка у Мити была, кажется, числа пятнадцатого, так что до нее было еще больше недели. Ну, взял бы у нее, Ники, или пошел бы на футбол – играл бы где-нибудь какой-нибудь «Зенит». В каких-нибудь Химках. А она бы тут сама поговорила с Лемешевым, сама бы решила все вопросы. Да и какие вообще могут быть к ней вопросы. И к Мите тем более – этого Ника не понимала. Ее жизнь текла так спокойно, так приятно – она почти могла сказать, что она счастлива. Они с Митей действительно собирались поехать в Рогожкино, как только ему дадут отпуск. С ним было просто, уютно, как-то по-семейному. Просто хороший парень. Просто живет с ней – что может быть тут интересного для Лемешева, век бы его не видеть.

– Здравствуй, Ника. Как жизнь? Давно не виделись, – приторно улыбнулся он, появившись, как черт из табакерки, на ее пороге.

– И тебе не болеть, – буркнула Ника, радуясь, что, по крайней мере, Митьки еще нет. Хоть бы он запил.

– Ну а где твой сожитель?

– Он на работе, – еще угрюмее ответила она. То, что их с Митей чудесные отношения окрестили таким, прямо скажем, нелицеприятным словом, резануло ее и еще больше ополчило против Лемешева.

– Это хорошо, что он на работе. Очень хорошо, – задумчиво бормотал себе под нос Лемешев. Он прошел в кухню, прямо так, не снимая ботинок, с интересом осмотрелся. – А тут все поменялось.