Сергей Дигол: Подлинные имена бесконечно малых величин

– Смотри! – сказал Постика и поднял с пола один из пакетов.

Целофан загорелся мгновенно и сильно, едва не подпалив ему руку. Бросив пакет перед собой, Постика поднялся, чтобы подправить выпавшие через проженные дыры пачки. Деньги горели более размеренно. Казалось, что изображения с купюр испаряются до того, как бумага обращается в пепел. Через пару минут все было кончено. На ковре осталась черная воронка, визитеров Нику видел сквозь плотную завесу горького дыма.

– Кстати, твоих рук дело, – сказал Постика, показав пальцем на черное пятно. – Сжег, опасаясь обыска. Хочешь, и остальные сожгу?

Нику пожал плечами.

– Они все равно уже ваши, – сказал он.

– Они народные, – криво улыбнулся Постика. – И присвоены незаконными путями. Уверен, в суде это докажут. Так что уцелевшие деньги мы, пожалуй, возьмем с собой. Ты, кстати, тоже собирайся.

– Куда?

– Как куда? В полицию. Явка с повинной. Ребята, помогите подозреваемому побыстрее собраться, – добавил он, когда Нику демонстративно сложил руки на груди.

– Да вы чт…, – сказал Нику, прежде чем ему скрутили руки.

– Твою ма…, – добавил он и получил в зубы. Удар вышел плотным, но расчетливым – таким, чтобы не сломать челюсть.

За спиной щелкнули наручники. Теперь он мог сидеть только в полусогнутом положении.

– Ну вот и хорошо, – констатировал Постика. – А теперь оставьте нас вдвоем.

Переставив стул ближе к дивану и спинкой вперед, он сел и достал из куртки пачку сигарет.

– У тебя все равно дымно, – сказал он, закуривая.

– Что вам надо? – прохрипел Нику, с трудом разнимая челюсти. Сломать не сломали, но боль была нешуточная.

– Да это тебе больше надо – никак не дойдет, что ли? Не договоримся – сгорят не только деньги. Сам сгоришь, вместе с квартирой.

Молчание.

– Вынужден повториться. Мы к тебе не просто так, – продолжил Постика. – И должен был уже понять, что не за бабками. Мне, Нику, помощь твоя нужна. Что скажешь?

– Скажу, что болит, когда говорю.

– Это пройдет. У меня в штате все спортсмены, бьют грамотно. Если не надо ломать – не сломают. Тебя вот пока не надо.

– Мне так сидеть тяжело.

– Потерпи. У самого времени нет, поэтому давай к делу. Учти, я все знаю. И про «Фон Клиник», и про Скрипченко, и про то, с кем ты там, где и как. Все, как ты и сам, может, не помнишь. Пока все понятно?

Нику, как мог, помотал пригнутой головой.

– Уроды, – сказал он.

– Ну зачем так? Тебе же реально помогли.

– Сука конченая!

– Ты про Скрипченко? Зря, – сказал Постика, не дождавшись ответа. – Большая умница, специалист реально мирового уровня. С трудом удерживаем ее от переезда в Москву – лучшие российские клиники приглашают. Что уставился?

Нику смотрел на него исподлобья.

– Да, мы, – сказал Постика. – И клиника наша. Я – один из собственников. Проясняется картина?

Нику опустил глаза.

– Они гарантировали конфиденциальность.

– Гарантировали, – подтвердил Постика. – Только вот что получается. Если ты согласишься с моим предложением, претензии к «Фон Клиник» не будет смысла предъявлять. Не согласишься – тогда уже будут претензии к тебе. Такие, что сам уже ни к кому ничего не предъявишь. Надеюсь, и это понятно.

Он поднялся, оглядываясь в поисках пепельницы в квартире некурящего Нику. Так ничего и не попросив, сел, погасив окурок о ножку стула.

– Теперь, как говорили у нас в уголовке, по существу. Есть одна баба, тридцати лет от роду. Крашеная блондинка. Стройная, в меру длинноногая. Красивая. Не вульгарная. Имеет слабость к сексу. Можно даже назвать ее нимфоманкой. Сильная. Достаточно сильная, чтобы несколько месяцев воздерживаться от секса в отсутствии супруга. А супруг, на минуточку, скоро год как в тюрьме. Мое предложение простое и понятное. Соблазнить бабу. Закрутить с ней шуры-муры. Вопросы есть?

Молчание.

– Ну, хорошо, давай начистоту. У меня большая проблема. Даже не у меня, а у моего шефа, а это – еще серьезнее, чем самая большая из моих проблем. В общем, он как мальчишка влюбился в эту бабу. У него, понятное дело, семья, дети, все как положено. Но это мелочи. За ним, если коротко, стоит столько денег, структур и людей… Короче, нельзя ему никак жениться на ней.

Нику лениво вскинул брови.

– Ну да, разводиться собрался. Блядь, я уже вторую неделю толком не сплю. С ребятами – не с этими, конечно, это так, клуб самоубийц, – с серьезными ребятами, которые зависят от шефа, пытаемся просчитать риски. От них он, кстати, тоже зависит. Даже от меня. Короче, хуйня полная. Выручай, родной.