Юлия Бекенская: Нескучная книжица про… (сборник)

Он прошел мимо. Скользнул взглядом, лишь на секунду дрогнув лицом, и прошел.

Как будто бы не заметил. Постоял у вагона, докурил, сплюнул под ноги окурок и нырнул, не оборачиваясь, в натопленное нутро поезда.

А лицо, женское, белое и круглое, с ямочками улыбки, внимательно следило за его променадом из соседнего вагона. Занавески в вагоне были белыми, и нарисован был на них красный крест. И почему-то Валентина точно знала, что женщина эта пахнет сиренью.

Валя смотрела, как поезд вздрогнул и тронулся. Колеса закрутились, набирая ход.

Посреди войны, на забытом богом полустанке, стояла маленькая женщина в телогрейке и провожала свою бывшую жизнь, глядя в мелькающие окошки.

Вот и все, тикало в голове, перекликаясь со стуком колес. Вот-и-все.

Никто не подошел к ней. Никто ничего не сказал. А ей было невыносимо стыдно в тот миг, стыдно и страшно, что скажут люди. Но люди не заметили или сделали вид. И потом никогда не сплетничали у нее за спиной. Потому что они были – люди.

И никто в этот миг не мог подойти и сказать ей – нет, не все. Война кончится. Ты окажешься с мамой и дочкой в маленьком шахтерском поселке. А серая бумажка с уведомлением о разводе будет гоняться за тобой по стране и найдет, наконец, тебя на Донбассе. И больше не будет слез, вместо них – богатые алименты от папаши-капитана.

Вокруг тебя окажется много новых людей, счастливых, от того, что война закончилась. А Николай, черноволосый и белозубый танцор, Колька с Моховой, переживший немецкий плен, побег, дознания чекистов, добьется шахтерским потом и кровью у Родины права вернуться в любимый город, и увезет тебя, с мамой и дочкой, к себе в Ленинград.

И вместе вы будете жить на Неве, долго и счастливо. У тебя родится еще одна дочь, они с Аллой вырастут и подарят вам внучек. А дед Коля станет ворчать, что он опять один среди семи девок.

Младшей внучке ты, уже старенькая, расскажешь однажды эту историю. А Юлька, конечно, ее до поры позабудет…

Но это будет потом. Сейчас она еще ничего об этом не знает, маленькая женщина на богом забытом полустанке. Ей холодно. Она стоит, кутаясь в ватник, и кусает губы.

Она готова отдать что угодно, чтобы повернуть время вспять и вытащить из стылого воздуха тот злополучный летний день. Переиграть его заново, остановив стрелки часов ровно в полдень. И оставить их там навсегда – в полдне, в котором нет и не может быть боли. В котором только жара и лето.

В полдне, в котором ничего не случилось.