– Ни за что! Те вообще больные на всю голову. Тоже мое частное мнение, но мне их семьи непонятны, так зачем тогда? Можно просто встречаться. Нет, ну представь, идут в кафе в день рождения ребенка, каждый платит сам за себя, за ребенка скидываются! Ну что это?! И потом, ведь для нас что самое главное – общение. А у них всё для галочки. Возможно, это правильно, но не по-нашему. Нет, невозможно.
Время летело быстро. Каждый день какое-нибудь мероприятие. Сходили во МХАТ на «Лес», в «Геликон-оперу» на «Кармен». Большой закрыт на ремонт, но Саша достал билеты в то здание, которое построено рядом. Это не Большой театр, всё какое-то зеленое, но «Спартак» же! На спектакль пошли вдвоем с Зоей. Сестра нарядилась: строгий темно-синий костюм с белой отделкой, жемчуг, а ведь она ещё очень даже ничего. Алексей заметил, что на них обращают внимание. Так на кого: на неё или на него?
В выходные Саша делал шашлыки и рыбу на гриле, погода стояла как на заказ. На удивление, молодежь принимала активное участие. Сначала интерес вызывал иностранный дядя, а потом (Алексей почувствовал) – устали от войны все. А ведь ребятам тоже несладко. Пойди-ка разберись, кто тут прав, кто виноват. И Саша, и Галя – их родители. Как тут сделаешь выбор?
Как-то вечером Алексей услышал из раскрытого окна, как кто-то тихо разговаривает в беседке. Прислушался – Вика с отцом. Слов было не разобрать, но больше говорила Вика, быстро, иногда всхлипывая, а Саша успокаивал. Наладится, всё у них наладится.
Он всё же решился позвонить Миле. Как будто ему восемнадцать лет, о чём думает, чего боится. Да, тогда получилось некрасиво, но, во-первых, то была не его вина, ему нужно было думать о детях, и потом – обычное знакомство в пути. Что бы из него вышло? Может, и ничего. И возможно, на том этапе они бы были друг другу неинтересны. И потом, он вообще очень долго жил с Ниной в душе. Но на тот момент Алексей ощущал её буквально физически, она сопровождала его повсюду, была немым свидетелем всего, что с ним происходило; с ней советовался, с ней воспитывал дочерей. И ещё разговаривал. Во сне. А в какой-то момент она перестала ему сниться, и он понял, что не так уже зависит от неё, и ему стало легче.
Нет, он обязательно позвонит Миле, просто так, послушает её голос. Совершенно неизвестно, что произошло за эти годы, может, она переехала жить к дочери в Германию и уже давно вышла замуж. А может, она постарела, стала толстой и некрасивой. Алексей сам удивлялся своим мыслям. Какое это могло иметь значение? Он уже даже толком не помнил, как Мила выглядела – так, очертания фигуры, голос. Да и не помнил он, собственно, понравилась ли ему её внешность. Понравился спокойный голос, мягкие рассуждения. Бывает же так, что встречаешь человека, с которым начинаешь сразу говорить на одном языке, как будто знал его всю жизнь, не нужно про себя ничего рассказывать, ничего объяснять. После Нины у него не было такой женщины, все или стремились замуж, или пытались сразу же отвоевать свою территорию, сразу начать какую-то невидимую борьбу. У них борьба, а у Алексея бесконечная скука и безразличие, и женщина сразу же переставала для него существовать.
Мила показалась ему другой, она вступила в диалог, просто и на равных. Она ничего не требовала, не хотела. Господи, о чём он только думает? Всё же ясно, он её себе придумал. Что значит разговор в самолете, потом несколько телефонных звонков, одна-единственная встреча? Тоже мне, создал образ… В конце концов, он уже достаточно взрослый мужчина для того, чтобы перестать самому себе рассказывать сказки. Или его возраст как раз-таки и предполагает возврат к сказкам? И ему уже не женщина нужна, а нянька? Так он и не гонится за молодостью. Он отдаёт себе отчёт. Он хочет собеседницу, приятного интеллигентного человека. Получится? Он позвонил в воскресенье, дождался десяти утра, ему показалось это время правильным. В Германии в выходной вообще звонить не положено, нельзя нарушать личное пространство, вторгаться на чужую территорию, а в будний день звони, сколько влезет, с семи утра, никто не удивится. Но он сейчас не у себя дома, а здесь, в Москве, и, наверное, его решение правильное.
Она сама взяла трубку:
– Добрый день, я Вас слушаю.
Алексей немедленно понял, что этого голоса ему не хватало всё это время. Как хорошо, что она ответила, как хорошо, что она здесь. Он будет бороться за нее и добьётся её во что бы то ни стало! И тем не менее он переспросил:
– Здравствуйте, могу я услышать Людмилу? – он постеснялся сразу назвать её «Мила», всё же это очень личное, а он проявил себя в тот раз не то чтобы по-мужски. Простила ли она, позволит ли называть себя вот так, по-домашнему?
Читать дальше