Ирина Станковская: Фантастические миниатюры. Сборник рассказов

Облачники сначала ничего не заметили. Они продолжали враждовать во имя высоких принципов и не интересовались другими вещами, происходящими в их доме. Засыхали каналы вдохновения, зарастали сорняками поля фантазий. Облако приобрело странную дырчатую форму и было близко к распаду. И как-то вдруг почти одновременно облачники хватились голубя мира. Втайне друг от друга они ходили на место, где он любил чистить пёрышки, и недоумённо вытягивали шеи. Наконец их осенило, где искать птицу, и поодиночке, тайными путями, они слетели на землю и нашли голубя. Они стояли над маленьким жалким тельцем с нелепо растрепанными потускневшими перьями и скрюченными лапками и не могли понять, как это могло произойти! Они не могли поверить, что смерть его непоправима, и он никогда больше не постучится клювом в их дома. Они вспомнили, как обижали его, как не слушали мудрых советов, как забывали кормить его добрыми новостями и вкусными плодами общего труда. И тут около тела голубя опустилась Птица раздора. Она была чёрная, лоснящаяся, огромная. Птица щелкнула клювом, схватила голубя и с хрустом сожрала бедного миротворца. Облачники и отбить его не успели – поодиночке это бы не удалось, а вместе работать они отвыкли.

– Ничего, ему не больно, он всё равно умер, – утешал себя каждый, возвращаясь на облако. Но что-то изменилось в их душах. Они стали часто приходить на бывшее место обитания голубя мира, приносили туда свои фантастические цветочки и плакали. Правда, еще поодиночке.

И вот однажды на облако спикировала зловещая Птица раздора. Со смущенным и раздосадованным видом она кинула облачникам серый комок и улетела. Облачники пригляделись и увидели маленькую Птицу раздора. Она была покрыта тёмно-серым пухом и еще держала голову набок как птенец, но сквозь серый пух уже пробивались сияющие белые перья. Птичка доковыляла до голубиного насеста, смешно балансируя коротенькими крыльями. Она посмотрела на облачников красными глазками и раскрыла клюв, требуя пищи. И облачники, забыв обиды и ссоры, наперебой кинулись кидать птенцу самый аппетитный и дорогой их сердцу корм.

Имя у неё было красивое. И фамилия короткая и звонкая. Но вместе они звучали несколько странно, спасибо родителям. А ведь Андромеда с детства мечтала стать актрисой. Таланта, правда, даже близкая родня в ней не находила, что очень осложняло дело. В конце концов, неподходящую фамилию можно заменить, говорили мама, папа, дядя, тетя, дедушка и бабушка, а вот талант… Трудно поверить, что расхлябанность, истеричность и склочность их балованной деточки примут за артистизм и душевную тонкость большие театральные начальники. Тем не менее, Андромеду отпустили в столицу. Она рыдала, кричала, канючила, билась на полу в истерическом припадке и так достала предков, что те вынуждены были смириться с неизбежным. И поехала кандидатка в артистки поступать в театральный вуз.

– Андромеда Бзик? – переспросил седой дядька в старомодных очках, когда Андромеда предстала перед приёмной комиссией. Девушка догадалась, что он здесь главный.

– Нина Заречная! – отвечала Андромеда, входя в образ. Со всхлипываниями и завываниями начала она знаменитый монолог о страданиях одинокой общей мировой души. Её голос звучал так пронзительно, что несколько мух, круживших по залу, моментально нашли выход и вылетели на улицу строго через форточку.

– Бзик! – с извиняющейся улыбкой матёрого интеллигента покрутил головой председатель комиссии.

– Да? – обрадовалась девушка, прерывая своё выступление. Слух она имела отменный. Он был отточен годами подслушиваний. Её творческую натуру всегда живо интересовала чужая личная жизнь.

– Вы свободны! – сказал седой дядька. Его клевреты молча закивали.

– Меня?! Я! Я! – по равнодушным лицам экзаменаторов Андромеда поняла, что провалилась.

Она шла по улице, кипя злобой. Попыталась наступить на хвост безобидному голубю, чуть не пнула вовремя увернувшуюся кошку, швырнула томиком Чехова в пробегавшую мимо шавку (не попала!), с хрустом наступила на оброненные кем-то очки. Её, прирождённую артистку, будущую мировую знаменитость, унизили, оскорбили, не оценили. На глаза разъярённой Андромеде попалась тощенькая девочка с пёстрой банданой на голове. Повинуясь внезапному импульсу, неудавшаяся артистка схватила малявку за ручку и оттащила с тротуара за живую изгородь.

– Что вам надо, тетенька? – пискнула её жертва, пытаясь вырваться.