Михаль Шалев - Тихая ложь

– Почему ты себе в этом отказываешь?

– Не знаю, просто никогда не случалось, – раз Зейнаб не узнала о Яале с помощью своих магических сил, Сиван решила не рассказывать ей о нем.

Зейнаб посмотрела на Сиван проницательным взглядом.

– Ну хорошо. Все понятно. Твое время истекло.

– А вы подумали о благословении для моей дочери?

– Я думала кое о чем.

– И что же?

– Только ты можешь открыть ей путь к любви.

– Я? Как?

– Ты сдерживаешь ее. Откройся, и она тоже откроется, полюби, и она тоже полюбит, поддайся страсти, и она тоже впитает ее. Вы должны объединить вашу энергию в один поток.

– Я живу своей жизнью, а она своей. Мы не единое целое. И потом, невозможно посвятить своего ребенка во все свои дела.

– Пока ты не откроешь ей всю правду, она так и останется на месте.

– Какую правду? – голос Сиван задрожал.

– Не мне тебе говорить, – промолвила Зейнаб и откинулась назад с видом победителя.

– Мы с Лайлой связаны очень тесно. Мы все всегда друг другу рассказываем.

– Все, кроме самого главного, – продолжала Зейнаб. – По-видимому, есть что-то, что не входит в это «все», и это что-то и есть самое важное. Если ты сможешь набраться храбрости, чтобы справиться с тем, что случилось, она тоже сможет набраться храбрости, чтобы полюбить.

– Ты говоришь непонятные вещи, – соврала, не моргнув глазом, Сиван. Она не была лгуньей, но при необходимости могла и соврать. – Ты говоришь загадками.

– Такова моя работа. Я как психолог. Я не могу расставить все по местам одним взмахом волшебной палочки. Я могу только попытаться помочь тебе помочь себе самой. Если человек смотрит на запад, ожидая увидеть восход, я должна повернуть его так, чтобы он смотрел в нужную сторону.

Эта зима выдалась особенно холодной. В начале недели прошли проливные дожди, но сейчас на бульваре было сухо, и сияло яркое солнце. Сиван устроилась на скамейке возле дома номер 36 и приготовилась ждать Яаля и подрядчика, который должен был заниматься ремонтом. На другой скамейке напротив продуктовой лавки Карло сидели, погруженные в распитие водки, трое «русских» алкашей, один из которых не переставая давился сиплым кашлем, разрывающим его прокуренные легкие. Тротуар рядом с ними был усеян окурками, полиэтиленовыми пакетами, бумажными стаканчиками и пивными банками, и Сиван никак не могла понять, начали они пить с утра пораньше, или продолжали сидеть там со вчерашнего вечера. Ей хотелось, чтобы алкаши ушли. Они были несчастными людьми, заслуживающими скорее сострадания, чем осуждения, но при них она чувствовала себя неуютно. Попробовала бы эта троица усесться в парке возле ее дома! Их бы выкинули оттуда через секунду. Однако здешние прохожие не обращали на троицу никакого внимания, и Сиван чувствовала, что в этом бардаке есть своя особенная прелесть.

Вдоль бульвара медленно проехал мотоциклист. Сиван не смогла определить модель его мотоцикла, но заметила, что он был очень старым и тщательно отремонтированным каким-то любителем своего дела. Несмотря на то, что лицо мотоциклиста было закрыто непрозрачным шлемом, Сиван сразу узнала его по джинсам и свитеру. Это был тот самый мужчина, который в прошлый раз прошел мимо нее по лестнице. Он остановился напротив залитого черной краской рисунка девушки, подошел к синей двери, открыл тяжелый замок и вошел внутрь, даже не оглянувшись.

Рядом с Сиван остановился пикап, из которого вышли Яаль и незнакомый мужчина, представившийся подрядчиком Филипом.

– А это Сиван, хозяйка квартиры, – представил ее Яаль. – Через несколько дней я возвращаюсь в Эйлат, а вы будете управляться сами. Я только плачу и помогаю, если что-то потребуется.

– Лады, – согласился Филип.

– Вы француз? – Сиван показалось, что она услышала специфический акцент.

– Я араб из поселка Бартаа, – ответил изумленный Филип. – Вообще-то меня зовут Махмуд Фелиб Кабха. Но это у себя дома я Махмуд, а для всех остальных – Филип, так удобнее.

– Мы с Филипом работаем вместе не первый год, – добавил Яаль. – Я знаком с ним очень давно, он прекрасно знает свое дело.

Филип кивнул и стеснительно улыбнулся. Потом достал из кармана мобильник и подошел к дому, чтобы сфотографировать балкон.

– Наш балкон там, – указал Яаль рукой на крайний правый балкон на втором этаже. – Посмотри, в каком он ужасном состоянии. Надо постараться, чтобы он не упал кому-нибудь на голову.

– Кто вы такая? – вдруг услышала Сиван низкий голос, больше похожий на рычание. Обернувшись, она увидела стоящую позади нее высокую женщину в фиолетовом тренировочном костюме с непропорционально длинными конечностями и коротко подстриженными выцветшими волосами. Над грустными карими глазами нависали косматые брови, а во рту не хватало нескольких зубов. И все же в ее лице с мясистыми губами и опухшими щеками было что-такое, что хотя ее вид и был довольно враждебным, Сиван не ощутила беспокойства.