Гевин Экстенс: Вселенная против Алекса Вудса, или Светская церковь Курта Воннегута

В хаосе можно разглядеть порядок, а за видимым порядком – внутренний хаос. Оба понятия, если подумать, весьма зыбки. Они вроде близнецов, которые любят меняться одеждой, чтобы сбивать людей с толку. Как конец и начало, про которые я говорил выше. Вещи часто оказываются сложнее или, наоборот, проще, чем выглядят. Все зависит от угла зрения.

Мне кажется, тяга людей рассказывать истории выдает в них стремление свести сложное и запутанное к простому и понятному. Отделить порядок от хаоса, закономерность от сумятицы. Этим занимаются наука и гадание на картах таро.

Сейчас я опишу случай, который стал кульминацией одной хаотично сложившейся цепочки событий и началом другой. До сих пор удивляюсь, как жизнь может быть, с одной стороны, предсказуемой и подчиненной порядку, а с другой – похожей на бардак. Как конец, перетекающий в начало.

Дело было в субботу, 14 апреля 2007 года, через три дня после смерти Курта Воннегута, о котором я тогда еще не знал.

Я заглянул в магазин кое-что купить и шел домой очень живописной дорогой – обогнув церквушку, мимо пруда с утками, по деревянному мостику вдоль заросшей колеи между участками, упиравшейся в Хортон-лейн, дальше – через ворота до перекрестка, откуда до дома оставалось несколько минут. В руке я нес мамину матерчатую сумку с надписью «Берегите природу». Знал ведь, что с таким принтом на улице лучше не светиться, но я всего-то выскочил в ближайший магазин, а Нижние Годли все-таки не Калькутта, и я никак не думал, что во что-нибудь влипну. Как оказалось, ошибался.

– Слышь, Вудс? Клевая у тебя сумка!

Бой сидел на церковной ограде, которую господу было угодно возвести аккурат до уровня его задницы, и пил Red Bull – это такой энергетик с кофеином, таурином и кучей сахара. На заднем плане, как обычно, маячили Бычок и Скот. Бычок так низко опустил козырек бейсболки, что физиономию было не разглядеть, а в руке держал увесистую дубину – по-видимому, ветку платана или дуба, которой ковырял землю с видом неандертальца, недавно обнаружившего, что большой палец – полезная штука. Скот сворачивал самокрутку. Едва ли двенадцатилетний пацан способен выкурить столько самокруток, сколько он делал. Кажется, он посвящал этому все свободное время, хотя я подозреваю, что часть из них он раскручивал обратно. Короче, они вышли на охоту, а я их даже не заметил, поскольку разглядывал на ходу обложку только что купленного журнала.

Когда меня окликнули, я быстро сунул его в мамину преступную сумку. Это была ошибка: все мгновенно заинтересовались журналом.

– Че у тебя там?

Я опустил глаза и двинулся дальше, надеясь, что мне дадут просто пройти мимо.

– Тебя спрашивают, что в сумке?! – прорычал Бой.

– Какая же это сумка, – хмыкнул Скот.

– Точняк, это же рвотный пакет! – подхватил Бой. – Так че у тебя там?

– Ничего, – неубедительно соврал я.

На самом деле помимо журнала «Ночное небо», за которым я каждый месяц бегал в магазин, там лежал корм для Люси, в очередной раз ожидавшей потомства, и полгрозди винограда, которым я собирался кормить утят на пруду. Все это не стоило демонстрировать одноклассникам. В частности, кормление утят изобличало меня как безнадежного педика.

Я молча шел дальше, но, поравнявшись с ними, наткнулся на дубину, которой Бычок преградил мне путь.

– Да-ладна-те, Вудс, – хихикнул Скот. – Не стесняйся.

– Там мелочь всякая, – промямлил я.

– Х-м-м – х-м-м, – протянул Бой. – Мелочь, говоришь? Интересненько.

Он смял в руке банку из-под Red Bull, выбросил ее в церковный садик и спрыгнул с ограды прямо к подножию могилы Эрнеста Шаттлуорта, любимого отца и мужа. С надгробия вспорхнул испуганный дрозд.

– Господи Иисусе! – вскрикнул Бой, словно осененной страшной догадкой. – Уж не порнуха ли там, Вудс?

– Стопудово порнуха, – подхватил Скот. – Причем для педиков!

– Ну а какая еще, – хмыкнул Бой.

– Ай-яй-яй, – протянул Бычок. В его устах это была практически осмысленная фраза.

– Колись! Порнуха, да? – не унимался Бой.

На такой вопрос невозможно дать правильный ответ. Если скажешь «да», тебя обзовут извращенцем и вывернут сумку на землю. Если скажешь «нет», скажут: еще бы, у тебя даже яиц нет, и тоже вывернут сумку на землю. Так что мне следовало промолчать. Но я совершил роковую ошибку: попытался противопоставить идиотизму логику.

– Как это может быть порнуха, если в нашем магазине порнуху не продают? Ни для педиков, ни для кого…

Парни заржали.

– Какая жалость, – процедил Бой. – Как же ты без порнухи?