Дженни Лоусон: Безумно счастливые. Часть 2. Продолжение невероятно смешных рассказов о нашей обычной жизни

Когда она была маленькой, то ходила на занятия балетом в студию, куда не пускали родителей (потому что некоторые родители – крикливые мудаки и в большинстве балетных студий об этом знают), но занятие транслировалось на большом экране в вестибюле, чтобы мы все могли смотреть, как наши дети не следуют указаниям на французском.

Мы с Виктором смотрели, как маленькие дети прыгают по полу, пока не настала очередь нашей Хейли, и она все сделала хорошо, правда, была столь увлечена наблюдением за собой в зеркало, что врезалась прямо в стену, отскочила от нее и упала головой прямо в большую резиновую корзину для мусора. Мы только и видели что ее крошечные болтающиеся ножки, торчащие из корзины, и сразу начали паниковать, но сама Хейли потом сказала, что, по ее мнению, это было очень смешно.

Кому подобный инцидент не показался уморительным, так это другим родителям в фойе, так как им не понравилось, что их детей отвлекают. В этот момент я попыталась разрядить обстановку, сказав:

– Ух ты. Обожаю этого ребенка. Напилась и такое вытворяет, не так ли?

Никто не засмеялся.

Вскоре очередь дошла до того, в чем талант Хейли действительно по-настоящему хорош – занятия в драматическом кружке. Наша дочка прекрасно держится на сцене и любит выступать перед сотнями незнакомых людей. Подозреваю, ее просто подменили в роддоме.

Когда я росла ребенком в техасской деревне, ничего подобного у нас тогда не было. Я не знала никого, кто бы ходил на занятия танцами. Никто не изучал боевых искусств. Можно было записаться в школьный музыкальный кружок, но только при условии, что ты мог себе позволить купить или арендовать музыкальный инструмент, а у моей семьи такой возможности не было, поэтому, когда все остальные дети уходили заниматься музыкой, я оставалась с самыми бедными детьми в школе и у нас был урок под названием «Музыкальная память». По сути, это была комната, забитая старыми записями, с учителем, который обычно спал, и мы слышали скрипучие мелодии Моцарта, показывая друг другу, как работает нож с выкидным лезвием, и учились вскрывать замки. Вам может показаться, что для красного словца я преувеличиваю, однако на самом деле это не так. В то время мне было немного обидно, что у меня не было этих блестящие футляров с флейтами и тромбонами, тем не менее на уроках музыкальной памяти я очень многому научилась, и в жизни мне гораздо чаще приходилось взламывать замки, чем играть на фаготе, так что, полагаю, в конечном счете все сложилось в мою пользу.

Тем не менее ты чувствуешь себя дерьмовым родителем, если твои дети по какой-то причине (чаще финансовой) не могут делать того же, что и все остальные их сверстники. Моя мама была идеальной матерью, но она никогда не отводила меня на внеклассные кружки и не выделяла целый день, чтобы специально провести со мной время.

Полагаю, иногда урок заключается в том примере, который ты подаешь, а усвоенная мною истина заключалась в том, что мир не вращается вокруг меня, поэтому ответственность за то, чтобы наиболее эффективно использовать свое время, лежала на мне.

Зато моя мама читала. Много читала. Мне и (что еще более важно) передо мной. Именно это имело решающее значение. Таким образом, полагаю, я также усвоила, что у моей матери есть своя жизнь, и этот урок я по-прежнему продолжаю усваивать сейчас, когда начинаю испытывать угрызения совести за то, что жизнь Хейли не расписана по минутам.

Иногда Хейли жалуется, что ей скучно, но скука – это даже хорошо.

Учиться бороться со скукой – это важный жизненный урок, для получения которого тебе не нужно никуда отвозить своего ребенка. Проблема, однако, в том, что твой ребенок, скорее всего, такой же, как и ты, и скука иногда толкает его на невероятные глупости. Голь на выдумки хитра, но скука хитра на поразительно тупые поступки. Что-нибудь поджечь, разобрать телевизор, прокатиться верхом на козлах, случайно съесть тальк для ног, позволить двадцати пяти головастикам превратиться у себя в комнате в лягушек, потому что ты забыла, что, оказывается, прятала их у себя под кроватью, лазать по заброшенным зданиям, сжечь брови зажигалкой – вот что доводилось мне делать от скуки, и когда потрясенная мама видела результаты моих проделок и спрашивала меня, о чем я думала, когда все это затевала, я честно отвечала: «Не знаю». Честно говоря, я до сих пор большую часть времени не знаю, что я делаю или зачем это делаю, зато я еще в детстве усвоила, что это совершенно нормальное душевное состояние (а также, что мне нельзя доверять спички).