Саймон Скэрроу: Преторианец

Макрон дёрнулся и с изумлением уставился на друга. Но молчал, ожидая от него дальнейших объяснений.

– Не понимаю, о чём ты говоришь, – ровным тоном ответил Нарцисс. – Тебе следовало бы взять назад эти твои беспочвенные обвинения.

– Беспочвенные? – Катон засмеялся. – Не думаю. Я получил эти сведения от Цестия, когда он умирал. Ты заплатил ему, чтобы он убил Нерона.

– Ничего подобного никогда не было.

– Он получил это указание от Септимия, который подчиняется напрямую тебе. Так что всё сходится.

– Боюсь, что нет. Цестий мёртв. У тебя нет никаких доказательств.

– Да, их нет, пока мы не убедим Септимия подтвердить то, что сообщил нам Цестий. И не только насчёт попытки убить Нерона, но также о других заданиях, которые он выполнял для тебя.

– И что это были за задания?

Катон пристальным взглядом вперился в императорского советника.

– А те, что уже несколько лет связаны с существованием Освободителей и с исходящей от них угрозой.

Нарцисс встретил взгляд Катона, ничем не выдав своих мыслей и эмоций.

– Так. Продолжай.

– Хорошо, продолжу. – Катон кивнул, собираясь с мыслями. Сейчас нужно было складно изложить все его подозрения и заключения. – Поговорим сперва об Освободителях. Они у Клавдия всё время сидели занозой в заднице, с того самого дня, когда он стал императором. Если точнее, с того дня, когда ты завладел рычагами власти, оставаясь при этом в тени.

– Очень интересно! И что?

– Против императоров всегда существовали всякие заговоры. Но ничего похожего на Освободителей – те слишком долго существовали и действовали крайне скрытно. А это странно, принимая во внимание тот факт, что они до последнего времени почти ничего не сумели добиться, а всякий раз проваливались. – Катон сделал паузу. – Я много думал над этим в последние дни. И пришёл к выводу, что если бы Освободителей вообще не существовало, было бы совсем неплохо создать такую организацию.

Макрон нахмурился:

– О чём ты говоришь? Чего в этом хорошего?

Катон повернулся к другу:

– Сам подумай. В Риме полно людей, которые были бы счастливы навсегда распрощаться с императорами. Они могли бы даже прийти к мысли о собственном заговоре или заговорах против Клавдия. Но что, если такая организация, планирующая его свержение, уже существует? К тому же не такая уж тайная, чтобы о ней никто не слышал. Разве на неё не обратили бы внимания почти все, кто жаждет убить императора? Это ведь гораздо лучше и надёжнее – примкнуть к уже существующей группе единомышленников, нежели действовать в одиночку, не так ли?

Макрон вытянул губы:

– Да, надо полагать…

– Тогда что может быть логичнее, чем использовать этих Освободителей в качестве приманки, дабы привлечь к ним всех, кто затаил ненависть к Клавдию? Это же самая простая задумка, на которую может пойти человек, возглавляющий шпионскую сеть императора, тебе не кажется?

Макрон помотал головой:

– Ну это ты перебрал… Это уж слишком, даже для Нарцисса. Это ж настоящая игра с огнём!

– Да, определённый риск в этом присутствует, но пока такая задумка работает, она открывает великолепные возможности – выявить всех изменников и предателей, а потом озаботиться тем, чтобы их тихо убрали. Или перевербовать их, превратить в двойных агентов.

Нарцисс откинулся на спинку кресла.

– Это всё очень интересно, но у тебя нет никаких доказательств, что нечто подобное когда-либо существовало.

– Конечно, нет. Я просто описываю, как подобная система могла бы работать. Освободителям нужно было бы обеспечить весьма высокий уровень автономности, независимости от кого бы то ни было, чтобы они сами поверили в реальность своего заговора. Только в результате произошло нечто, чего ты сам не ожидал. – Катон чуть покачал головой. – Ты не мог предполагать, что подобная организация может начать жить своей собственной жизнью. И в итоге ты просто потерял контроль над нею, не так ли?

Нарцисс ничего не ответил, так что в комнате воцарилось напряжённое молчание. Но потом советник прокашлялся и заговорил:

– Как ты сам сказал, у тебя нет никаких доказательств, способных подтвердить эти твои дикие выдумки.

– Я их получу, как только Септимия подвергнут допросу. Он был твоим посредником. Он знает всё, что тебе известно об Освободителях. Он даже был более чем посредником, он был твоей правой рукой.

Нарцисс улыбнулся:

– Дело-то в том, что он даже больше, чем всё это, Катон. Септимий – мой сын. Неужели ты и впрямь думаешь, что он способен меня предать? Именно поэтому я и давал ему все эти задания. Я во всём и всегда могу на него положиться, это самое малое.