Элис Манро: Давно хотела тебе сказать (сборник)

– Ума не приложу, – откликнулась мама.

– Так вот, забрали мы пустое ведро, отнесли домой, выждали пару минут, а потом тихонько прокрались и спрятались в сарае рядом с сеновалом. Там тоже было пекло, не знаю, как мы не задохнулись. Короче говоря, уселись мы на мешки с комбикормом, вплотную к стене, нашли себе каждая по щелочке между досок или по дырке от сучка и давай смотреть во все глаза. Мы знали, что по малой нужде мужчины ходят в один и тот же угол амбара. Там к стене был приколочен желоб для дождя, вот они им и пользовались – это если работали наверху. А когда работали внизу, в коровнике, то скорее всего писали прямо в канаву для навоза. И вот проходит несколько минут – смотрим, Аллен направляется в тот самый угол. Бросил вилы и прямиком шагает в ту сторону, а рукой держится за причинное место. С нас обеих пот лил ручьем – и жара, и смех душит, а смеяться-то нельзя. Такие две заразы бессердечные! Аллен поначалу не особо спешил, но потом его, видать, совсем приперло, невтерпеж стало. Он засуетился, стал тянуть, дергать туда-сюда, никак не возьмет в толк, чтó там заело. Но я сработала на совесть, застрочила все крепко-накрепко. Кстати, как ты думаешь, когда до него наконец дошло?

– Думаю, быстро. Он ведь был не дурак.

– Да уж, ума ему было не занимать. Сообразил, что к чему, понял, чьи это проделки: не зря его девчонки лимонадом поили! Только одного не мог предположить: что мы спрячемся в сарае и будем оттуда шпионить за ним. Иначе он бы, наверно, не посмел.

– Точно бы не посмел, – решительно подтвердила мама.

– А впрочем… кто его знает? Может, он просто до ручки дошел, когда уже на все плевать. Короче, рванул он на себе этот несчастный комбинезон, содрал его к чертовой бабушке – и такую струю пустил! А нам открылась вся картина.

– Неправда! Он к нам спиной стоял!

– Нетушки. Не спиной, а вполоборота. И все его хозяйство оказалось на виду. Целиком и полностью. Все как на ладони.

– Что-то я не помню…

– А я так очень даже помню. Такое не скоро забудешь.

– Доди! – укоризненно сказала мама, хотя, честно говоря, с предупреждением она безнадежно опоздала. (У нее было еще одно любимое присловье: «Я не выношу непристойностей».)

– Да уж помолчала бы! Что ж ты сидела, как приклеенная? Тебя силком было не оттащить от стенки!

Мама переводила взгляд с тети Доди на меня и обратно, и на лице у нее появилось непривычное выражение беспомощности. Она изо всех сил старалась подавить смех, но было видно: еще чуть-чуть – она не выдержит и расхохочется.

Начало болезни мало заметно; могут пройти годы, прежде чем пациент или его близкие обратят внимание на признаки недомогания. Болезнь выражается в постепенном повышении мышечного тонуса (естественного напряжения), сопровождающемся дрожанием головы и конечностей. Наблюдаются также тик, подергивание, мышечные спазмы и другие неконтролируемые симптомы. Слюноотделение увеличивается, нередко отмечается слюнотечение из углов рта. Научное название болезни – paralysis agitans; более известна как болезнь Паркинсона, или дрожательный паралич. Типичным для болезни является дрожание, начинающееся с пальцев рук и переходящее на всю руку, затем на ногу с той же стороны, позднее на другую руку и ногу. Лицо теряет обычную подвижность, мимика ослабевает или исчезает полностью, лицо становится маскообразным. Болезнь поражает по преимуществу людей пожилого возраста, от шестидесяти лет и старше. Случаи полного выздоровления неизвестны. Лечение симптоматическое, проводится с целью устранить или уменьшить дрожание и чрезмерное слюноотделение. Однако стойкого эффекта лекарственная терапия не дает. («Энциклопедия медицины и здоровья Фишбейна».)

В то лето маме было едва за сорок, сорок один или сорок два, примерно столько же, сколько сейчас мне самой. И у нее только начиналось это самое дрожание. Дрожали в основном пальцы левой руки, меньше сама рука, от кисти до локтя. Большой палец все время постукивал по ладони. Мама пыталась спрятать его, складывала пальцы в кулак, а локоть поплотнее прижимала к телу.

После ужина дядя Джеймс пил портер – темное пиво, чуть горьковатое на вкус: он и мне дал попробовать. Тут я нашла еще одно противоречие. Мама мне когда-то говорила: «Перед тем как выйти замуж, я взяла с твоего отца обещание, что он капли в рот не возьмет. И он свое слово сдержал». Но муж – одно, а брат – совсем другое, так что дядя Джеймс мог пить в свое удовольствие и ни перед кем не отчитываться.