– Наверняка в твоей жизни не осталось теперь никого, кто помнит, какими мы были, – говорю я.
Он выдерживает паузу, соображая, что я имею в виду.
– Ты знаешь, что я имею в виду, Лампа.
И он цепенеет: я заставил его вернуться к тому Ларри, от которого он бежал. Ему снова шестнадцать, он Ларри Лампа Бреннан, в голове бардак, весь мир против него, он сражается не на жизнь, а на смерть против каждого, кто окажется рядом.
– О чем ты, Фергюс? – тихо переспросил он.
Я почувствовал капельку пота на правом виске, хотел утереть, но тем самым я привлек бы к ней внимание.
– Просто говорю: кое-кто сильно бы удивился, узнав о тебе то, что знаю я. Вот и все.
Замедленным движением он подался вперед.
– Угрожаешь мне, Фергюс?
Я выдерживаю его взгляд, смотрю пристально, жестко. Отвечать нет надобности, пусть сам догадывается. Мне главное, чтобы это сработало. Пятьдесят семь лет, нет такого знакомого, кого я не попросил бы отплатить мне за прежнее добро, более того, у многих я теперь в долгу за их помощь – времени не хватит расплатиться. Я дошел до края, вытащил последний козырь из рукава – угрожаю старому приятелю, как последний подонок.
– Фергюс, – негромко говорит он, уставившись взглядом в стол. – Это ведь не личное решение. Времена сейчас трудные. Я взял тебя на работу, потому что хотел помочь, по старой дружбе. – Он явно потрясен моим натиском. – Мы договорились, испытательный срок полгода. Через шесть месяцев я сказал тебе, надо прибавить обороты, у тебя самый низкий результат, но да, я понимаю, нужно еще войти в курс дела. Но прошло уже девять месяцев, дела идут плохо, мне придется сокращать штат, ты пришел последним, а значит, уходишь первым. И честно говоря, – тут гнев прорвался наконец, словно он сообразил, что нет больше причины любезничать со мной, – угрозами ты от меня особой любви не добьешься и никак не изменишь тот факт, что ты худший из наших продавцов и приносишь компании мало денег.
– Дай мне еще время, – настаиваю я, чувствуя, как подступает паника, но пытаясь говорить спокойно, уверенно, внушить доверие. – Я еще не вполне осмотрелся, первый год всегда трудно, но я уже вник, ты же видишь, я уже разобрался, как тут что работает.
– Я не могу дать тебе время, – отвечает он. – Времени больше нет.
Я еще попрепирался с ним, но чем сильнее я давил, тем жестче он сопротивлялся, тем более отдалялся от меня.
– Когда? – спросил я наконец совсем тихо. Мой мир рушился на глазах.
– Я собирался предупредить тебя за месяц, – ответил он, и я подумал, есть еще месяц, прежде чем со мной будет кончено. – Однако после твоих угроз я бы предложил расстаться немедленно.
Но еще один козырь остался в рукаве, самый подлый, во всю жизнь я старался не прибегать к нему.
– Пожалуйста, – говорю я, и он удивленно поднимает на меня глаза, его гнев испарился. – Ларри, прошу тебя. Умоляю.
Сначала долги, потом угрозы, теперь вот – мольбы.
– Что тут творится? – вскрикнула Кэт, застав меня на полу моей квартиры.
Я сдвинул всю мебель к стене. Кресла свалены на диван, журнальный столик втиснулся в маленькую кухню, ковер скатан и вынесен на балкон. Я расчистил себе достаточно места и с маркером в руках порчу деревянные полы.
Я нарисовал маленький круг, диаметром восемь дюймов, и как раз провожу вокруг него большую окружность диаметром одиннадцать футов. Ответить Кэт я не могу, полностью сосредоточился на своем занятии.
– Фергюс! – Она оглядывается, широко раскрыв глаза, челюсть отвисла. – Мы же собиралась пообедать с Джо и Финном, помнишь? Ждали, ждали тебя в ресторане. Я все время тебе звонила. Мне пришлось пообедать с ними без тебя. Фергюс? Ты меня слышишь? Я поехала к тебе на работу, там мне сказали, что ты вернулся домой.
Не обращая внимания на ее слова, я черчу свои круги.
– Ты забыл, Фергюс? – Голос ее смягчился. – Ты снова забыл? Это уже не в первый раз. Ты, наверное, нездоров, дорогой мой. Что-то с тобой нехорошо.
Она опустилась на колени рядом со мной, но я на нее не гляжу. Я занят.
– Что с тобой? Как ты себя чувствуешь? Выглядишь ты… Фергюс, да ты же весь мокрый.
– Так, – говорю я, откладывая маркер и опускаясь на колени, чувствуя, как пот капает с кончика носа. – Эта игра называется ва-банк, а нам именно это и нужно. Деньги. Внутренний круг – банк, наружный – линия. Берешь биток из…
– Я беру?
– Да, ты.
Я дал ей несколько шариков, и она уставилась на них так, словно они грозили взорваться у нее в руках.
– Фергюс, сейчас три часа дня, почему ты не на работе, почему вдруг играешь в марблс? Это нелепо, мне самой пора на работу, что происходит, я перестала понимать.
Читать дальше