Александра Кэрью: Лето, книжка и любовь!

— Я увидел, что мой путь был ошибочным, — услышала она Феликса. — В сорок пять я уже сгорел, был разведенным алкоголиком и полной развалиной. Поехал в Индию, поступил в ашрам и потом уже никогда не оглядывался назад.

Лия кивнула, пожалев, что она не слышала все, что он говорил, и не могла перестать думать о Нике, о том, как скандал отразится на его делах. Может быть, надо было позвонить ему, спросить, все ли в порядке? Или ему заплатили еще до того, как пресса заговорила о скандале, и причин для беспокойства не было?

Когда ужин подошел к концу, Лия заметила, что Феликс устал. Она убрала и помыла посуду, поблагодарила его и отправилась домой. В розовый коттедж. Она не собиралась больше думать о делах Ника, она не несла никакой ответственности за него. Она могла даже перепутать название компании. Она вспоминала, о чем говорил Феликс, и ей стало интересно, что она тоже была частью огромной тайны, которая двигала вперед ее жизнь.

Все в ее жизни, каждое решение, которое она принимала, каждый ее шаг были наполнены практическим смыслом, всегда, вплоть до переезда во Францию. А потом она окунулась в неизвестность, и это действительно оказалось лучшим в ее жизни.

И сейчас она опять была свободна. В ванной она остановилась у зеркала, чтобы рассмотреть синяки. Забавно, но Феликс их не заметил, или заметил, но был слишком вежлив, чтобы высказаться на эту тему.

Синяки должны были посветлеть, Пичс должна была скоро приехать, и жизнь должна была вернуться на круги своя. Набраться терпения и ждать, повторяла она себе, забираясь в постель. Жизнь могла быть прекрасной, и мир наполнен магией, если верить Феликсу.

И все должно было устроиться само собой.

Пичс вернулась на следующей неделе, и жизнь Лии наполнилась хлопотами о лунном саде, болтовней о котах и планами приезда Рори с новой семьей. Растения в саду приободрились и посвежели, словно присутствие Пичс на самом деле имело значение.

Пичс рассказала Лии, что встреча с Рори прошла хорошо, если не считать некоторых сложностей в самом начале, когда дочь почти хотела выгнать ее и даже собиралась звонить в полицию. Но потом она постепенно потеплела.

— В конце концов, она смягчилась, — призналась Пичс за чашкой жасминового чая. — И стала рассказывать мне о своем муже и маленьком сыне.

— Это ее новый муж?

— Дорогая, до него она не была замужем и даже не общалась с отцом Лили. Но теперь она замужем за юристом, он приятный мужчина, очень уважаемый человек. Ее дела в магазине идут хорошо, и у нее совсем другая, новая жизнь.

— И вы видели и мужа, и сына?

— Конечно. Он идеально подходит ей, и сынишка, его зовут Роберт, просто очаровательный. Я рассказала им о кассете, которую вы нашли для меня, и она призналась, что после этого шоу она много думала обо мне. Другие люди в студии, все уговаривали ее связаться со мной, и ее муж тоже. Мне даже кажется, что она обрадовалась, что я приехала сама.

— Это потрясающе, Пичс, правда. И теперь у вас наладятся отношения?

— Безусловно. Они даже думают приехать во Францию на будущий год. Ну разве не чудо? Вы ее увидите! Я хотела сказать, вы же не собираетесь уехать от нас?

— Насколько мне известно, нет, — ответила Лия, с ощущением, что ее жизнь стала непредсказуемой.

— Это был странный год, — продолжала Пичс. — У нас не было курсов, только несколько гостей. Я все в какой-то степени запустила, я признаю это. А сейчас мне надо решить, что делать с бунгало.

— Вы собираетесь снова организовать курсы на следующий год? — спросила Лия.

— Не думаю, дорогая, это тяжелая работа. Феликсу уже не под силу. Думаю, надо все сдать, и все. Дать объявление в газету. Я надеялась, что Хлоя поможет мне, но у нее свои дела. И спасибо за чай, дорогая, — она встала. — Надо идти к Феликсу. Ему было так приятно, что вы нашли время поужинать с ним.

Она ушла, и Лия почувствовала облегчение, что Пичс ничего не спросила ни о Нике, ни о том, что произошло в ее отсутствие.

Она просмотрела несколько глав своей книги и начала думать о будущих проектах и других средиземноморских странах, о которых стоило написать. Вместо Италии и Испании, о которых она думала сначала, ее больше тянуло в Северную Африку и на Ближний Восток. Что могло быть лучше, чем вкус хуммуса и баклажанной икры, пряно-острого вкуса курицы, жаренной на гриле, и баранины, приготовленной с овощами и кус-кусом? И было что написать о пользе и вкусе классического салата табуле, о мудрых пропорциях круп, овощей и мяса в ближневосточной кухне, и ее десертах из сухих фруктов с кардамоном, и напитках из лепестков роз и цветов апельсинового дерева.