– Тебе передали, что картины должны быть готовы завтра к утру? Уйдет целый день на то, чтобы все их развесить. Прибрать потом, расставить все, ну и вообще. Решение руководства.
Лука отмахивается. Что, у него свои картины готовы уже, что ли? Чего суется не в свое дело.
Лука, скорчившись, садится на корточки; каблуки сапожек помогают ей удерживать равновесие, кисть лежит на полу рядом с ней.
Йорген все еще стоит в дверях:
– У тебя все в порядке?
Светлая челка падает ему на лоб, закрывая лицо. Лука не смотрит на него.
– Это ты работаешь пилой?
– Я. А у тебя получается?
Он осторожно делает один шаг в комнату. Переминается с ноги на ногу. Рассматривает ее картину. Показывает пальцем:
– Слушай, а вон та линия. Она так и должна проходить?
– Отвали! И хватит мне мозги пилить своей пилой!
Головная боль выедает ей глазные яблоки изнутри черепа.
Йорген моментально разворачивается и осторожно прикрывает за собой дверь. В мастерской наступает тишина. Лука срывает картину со стены; краска не успела высохнуть, Лука не обращает внимания на то, что испачкала одежду. Она швыряет картину в угол, срывает с себя рабочий халат и вбегает в мастерскую к Йоргену. У того защитные очки косо сдвинуты на лоб, дрель в руках слегка приподнята.
– Я же больше не пилю ничего.
– Ну и не пили.
– Ты что, уходишь?
– Что ты увидел в моей картине?
– А можно, я еще раз посмотрю?
– Она не готова еще.
– Но ведь… все должны выставить хотя бы по одной картине. А то в следующий семестр не допустят к занятиям.
– Я не буду участвовать в выставке.
Дрель в его руках опускается. Йорген смотрит на тяжелую дверь, захлопнувшуюся за Лукой. Хлопок двери отдается эхом. Потом наступает тишина. Оглушительная.
Лука ворочается на взмокшей простыне. Просыпается рывком из-за того, что об оконное стекло что-то брякнуло. Она приподнимается на локтях и выглядывает из-за занавески. Отшатывается назад, когда от удара камнем стекло покрывается трещинами. Вскакивает на ноги и распахивает окно:
– Ты чего, совсем одурел, убить меня хочешь?
Гард стоит во дворе под окном, разведя руки в стороны.
– Давай быстрее, выставку уже открыли, мы и так опаздываем!
Лука смотрит на трубку домофона. Она болтается на шнуре, свешивающемся со стены до самого пола. Погасший мобильник лежит в кармане брюк. Лука снова оборачивается к окну:
– Я не пойду.
– Еще как пойдешь! Давай-ка одевайся, да поживее, я не собираюсь торчать тут сто лет!
– Я не успела закончить картины.
Лука закрывает окно, задергивает гардины и как раз успевает натянуть на голову одеяло, как через закрытое окно в комнату влетает камень размером с кулак. Луку аж трясет от злости; она натягивает одежду и бросается вниз по лестнице, чтобы высказать Гарду все, что она о нем думает.
Как только она оказывается на улице, Гард обхватывает ее за талию и тащит вперед, подталкивая в поясницу. Лука сопротивляется со всем упорством, на какое способна, но он все же сильнее.
– Я не хочу, не пойду, – шипит она, сжимая зубы.
– Еще как пойдешь. И захочешь.
Гард толкает ее перед собой в направлении школы. Он идет широким шагом, ей приходится семенить.
– Черт возьми, Лука. Ты должна понять, что невозможно всегда все успевать. Совершенно не обязательно добиваться совершенства во всем. Иногда приходится просто делать свое дело и смотреть, что из этого выйдет.
Гард тянет Луку через дорогу.
– А стекло в окно придется на фиг тебе вставлять.
Они заходят в школу; мастерские переделаны в выставочные залы. Все стены покрашены белой краской, от опилок не осталось и следа. Щепки, мусор – все убрано. Остались только чистые белые стены, на которых развешены картины, и вокруг картин толпится народ. Повсюду люди, в руках они держат бокалы с шампанским и стаканы с пивом; не стихает гул голосов, смех, вопли детей, повсюду плотная стена человеческих тел; Лука потеет, пытается найти хоть какое-то местечко, где есть воздух, но Гард тянет ее за собой дальше, крепко ухватив ее руку выше локтя. Гард комментирует картины, разговаривает с людьми; Лука смотрит в пол, она не в настроении болтать. Приходит сообщение от матери. Из-за плохой погоды отменили поезда, они с Финном не смогут приехать. На сегодняшний день это единственная хорошая новость. Гард увлекает Луку дальше. Они входят в комнату, где обычно работает Лука. Она украдкой бросает взгляд в тот угол, куда она отшвырнула от себя картину. Ее там нет. Потом она вдруг видит свою картину, и страх одним ударом разрубает ее надвое, обнажив все спрятанное внутри, как у разрубленной мясной туши: ее картина висит на стене рядом с другими; она не закончена, но кто-то повесил ее здесь. Лука не верит своим глазам, она не в состоянии пошевелиться, стоит и не сводит глаз с картины.
Читать дальше