Сарина Боуэн: Год наших падений

Закрыв за собой дверь, я наклонилась над диваном и прошептала:

– Там в коридоре стоит твой отец.

Его глаза распахнулись от шока.

– Ты уверена?

– Полностью.

Хартли спрыгнул с дивана.

– Черт. Прямо сейчас?

– Ты получил ответ на письмо?

Он покачал головой.

– Вау. Значит, вы наконец-таки встретитесь.

Он – еще в шоке – пожал плечом.

– Наверное, так даже проще. Что не пришлось сначала об этом думать.

Он резко выпустил воздух. Потом по-быстрому оглядел себя. На нем были джинсы, футболка «Ред Сокс» и ярко-оранжевые кроссовки.

– Ты замечательный , Хартли, – шепнула я. – А сейчас, если только ты не запретишь мне этого делать, я открою дверь. Вы можете поговорить здесь, хорошо?

Хартли оглядел мою комнату, словно видел ее в первый раз. Потом снова кивнул. Я не знала, прикинул ли он в голове то же самое, о чем подумала я, – что его незаправленная постель будет куда более неудобным местом для встречи, чем моя маленькая общая комната. Я увидела, как он сделал глубокий вдох. Потом повернула ручку, и Хартли широко распахнул для меня дверь.

– Я так сильно люблю тебя, – шепнула я ему на ухо. Повернулась, чтобы уйти, но Хартли поймал меня за руку. И прежде чем отпустить, поцеловал меня в лоб – прямо на глазах у отца.

Я бросила еще один взгляд на человека, который пришел увидеться с ним. Он стоял и смотрел на Хартли – с покрасневшим лицом и напрягшимся телом.

– Почему бы тебе не зайти, – услышала я голос Хартли перед тем, как открыть дверь на улицу и выйти наружу.

Хартли

Довольно долго мы с ним молчали. Он сел на Корин диван, а я выдвинул из-за стола Даны стул и уселся напротив. Я много раз видел его фотографии в интернете, но вживую все воспринималось иначе. Я никогда даже не думал, что однажды окажусь с ним в одном помещении. Мне было тяжело справиться с шоком.

Думаю, ему тоже приходилось непросто.

Так что мы с ним несколько минут изучали друг друга.

– Адам, – наконец произнес он и откашлялся. – Прости меня. Я знаю, что приношу извинения до абсурдного поздно, и, в общем, не жду от тебя понимания. Но все равно хочу это сказать.

Я всего и смог, что кивнуть. Теперь, когда он был тут и сидел напротив меня, мою голову заполонили злые вопросы. Как ты мог? Ты знаешь, как моя мать надрывается на работе? Ты знаешь, сколько издевательств я вытерпел в школе? Мы защищали тебя, но я даже не знаю, ради чего .

Я знал, что если открою рот, то плотина прорвется, и потому, проглотив горечь в горле, остался молчать. Но в глубине души – и признавать этот факт было стыдно – мне хотелось ему понравиться. После столького времени я по-прежнему надеялся произвести хорошее впечатление.

Он нервно постукивал пальцами по бедру. Его джинсы были дорогого темного цвета – из тех, что купила бы Стася. Еще на нем были стильные черные туфли и пиджак, который, наверное, стоил побольше, чем автомобиль моей матери.

– Я развожусь, – сказал он внезапно.

– Я читал в новостях, – признал я. Я вовсе не хотел дать понять, что следил за ним все эти годы. Но его развод попал на первые полосы сразу после того, как я отправил письмо. Кто угодно мог об этом узнать.

– Твое письмо попало мне в руки только спустя недели. Ты отправил его в Коннектикут, а я все это время был в городе.

Я снова кивнул и попытался сосредоточиться на том, что он говорил. Но серьезно, это было похоже на выход из тела. Я никак не мог перестать глазеть на него и подмечать детали нашего сходства. Его брови были в точности, как у меня.

– Моя жена… моя бывшая жена… сказала мне, что написано на конверте, от кого оно. И тогда я рассказал ей о тебе.

– Да? – пискнул я.

Он кивнул.

– Она ничего не знала. Я наделал много ошибок, Адам. Но в прошлом месяце все равно рассказал ей, пусть она уже и ушла от меня. Хранить секреты – это плохая стратегия. Жаль только, что мне потребовалось двадцать лет на то, чтобы это понять.

Отчего-то мне стало смешно, и я выдавил кривую улыбку.

– Что? – спросил он.

– Ничего. Просто… а я-то считал тугодумом себя.

На это мой отец ответил улыбкой. Но она была грустной.

– В общем, перед встречей с тобой я подождал еще месяц – не хотел, чтобы твое имя очутилось в статьях о разводе. Чтобы какой-нибудь репортер решил, что эти две вещи связаны. Такого рода дрянное внимание тебе ни к чему. – Откинувшись на спинку Кориного дивана, он положил ступню на колено. – И я пока что не рассказал о тебе своим детям. В последнее время им и так пришлось вынести из-за меня немало дерьма.