В общем, Железнов не был уверен, что хочет видеть Машу. Его размышления, как и всегда, когда нужно было уйти от поверхностного ассоциативного мышления и увеличить глубину анализа, свелись к диалогу с самим собой:
– Саша, как (!) ты будешь смотреть в глаза человеку, который тебя предал?!
– Да понятно, как! С ненавистью и презрением. Или с сожалением. На худой конец – равнодушно.
– Да… «Блажен, кто верует»… А если ее очарование и обаяние, которые никуда не исчезли, опять накроют твое сознание по полной, и ты опять будешь ощущать безумный комфорт от ее присутствия?! И простишь ей то, что не умеешь прощать – унижение и предательство. И как относиться к себе после этого? Как к бездомной собаке, которую в зависимости от настроения то погладили и дали косточку, либо зло пнули ногой – беги отсюда, нечего здесь портить ухоженную элитную окружающую среду своим голодным и неухоженным видом… А вдруг позовут назад – повилять хвостиком от радости?
– Да, Железнов… безрадостную картину ты тут нарисовал.
– Так (!) ты точно не сможешь. Да и не захочешь. Чего уж тут себя-то обманывать…
Железнов не успел осознать, что произошло раньше, тренькнул колокольчик открываемой двери или его накрыло ощущение «Это Она». Как в замедленном кино, он наблюдал выплывающий из-за двери силуэт Женщины, о которой он бредил ночами, которая всегда (!) незримо присутствовала в его сознании и была смыслом его существования. Была. Пока не предала его.
Маша сразу же поймала взгляд Железнова и весь путь от двери, пока Железнов поднимался со скамьи, не отпускала его. Железнов не бросился навстречу, застыв, можно сказать, отгородившись за столешницей. Маша остановилась напротив:
– Здравствуй, Саша!
– Давно не виделись… Мария Николаевна.
– Саша! – Маша укоризненно посмотрела на Железнова. – Прекращай, пожалуйста.
– Присаживайтесь, – Железнов взглядом указал на место напротив. – По поводу прекращать, это вы у нас спец, – Железнов взял секундную паузу и добавил: – Эффективный.
– Саш, ну хватит! Хватит мне выкать!
– Да как можно, Мария Николаевна. Мы же – не пара, как вы верно подчеркнули, люди с разным социальным статусом. Напомнить, кто есть где? Кто у нас финансовый управляющий, а кто так… копейки чужие посчитывает.
– Саша, – чувствовалось, что Маша сильно нервничает, – все не так! Не так, как ты думаешь!
– А вариантов для размышлений мне и не предлагалось, собственно, – как Железнов ни старался, он не мог не скатиться в легкое ерничание. – Был поставлен перед фактом. Не пара. Надо отметить, справедливым.
– Саша, я же все объяснила Екатерине, неужели она ничего не рассказала…
– Хорошо, что не Президенту. Или Государственной думе, – в голосе Железнова зазвучал металл. – Должен вам сообщить, что я не обсуждаю свои личные отношения с третьими лицами.
Маша, несколько опешив, смотрела на сидящего напротив нее человека с холодными глазами, смотрящими сквозь нее.
– Я никогда не смогла бы себе представить, что ты можешь быть «таким».
– А я и не звал вас сюда, чтобы изменить ваши представления обо мне. Четыре месяца назад вы предельно откровенно высказались, а я не возражал против вашей оценки. И кстати, а откуда вы узнали, что я здесь?
Маша грустно улыбнулась:
– Ты же не поверишь, если я отвечу «почувствовала». Подумала, что после моей эсэмэски сегодня ты должен приехать сюда.
– Вы и чувства… – Железнов пожал плечами. – Больше было бы похоже на правду, если бы вам позвонил Штоссер, – Железнов кивнул головой в сторону бармена, который делал вид, что протирает до дырок бокалы, в то время как по отдельным его взглядам было понятно, что его заинтересовала их необычная для этого времени встреча.
– Саша, я хотела бы объясниться, – Маша достала из сумки сигареты, Железнов обратил внимание, что это все тот же «Vogue» с ментолом.
– Здесь больше не курят. Ты потеряла связь с Родиной, – Железнов в первый раз за все время разговора грустно улыбнулся и поймал себя на том, что незаметно для себя перешел с Машей на «ты».
– Ты же не бросил? А больше рядом никого нет, – Маша обернулась к Штоссеру, показывая ему сигарету, зажатую между пальцев, и демонстрируя ему взглядом, что ей нужна пепельница, абсолютно уверенная в том, что бармен ей не откажет.
– Объясниться… – Железнов в свою очередь чиркнул зажигалкой. – Только не говори, что ты специально прилетела ради этого.
– Прилетела бы, – по уверенной интонации Маши Железнов понял, что «Да, прилетела бы». – Но так получилось, что исчез смысл нахождения нашей семьи в Новой Зеландии, – Железнов внутренне дернулся – «нашей семьи». Его обостренное восприятие не пропустило не замеченное Машей ее позиционирование в составе семьи, то есть с мужем. – Мое руководство из «Русского ресурса» настаивало на моем возвращении, появился ряд новых проектов с участием западных инвесторов, требующих моего присутствия здесь, в Москве. Они же пробили здесь, в Москве, и должность для мужа с повышением…
Читать дальше