Yuf: Ангедония

— Я так понял, что спор проиграю? — Лиам расслабленно расселся в кресле-качалке.

— А ты хочешь?

— А ты?

— Я хочу, чтобы ты больше не доставал свой лук и стрелы, которыми ты почти всё лето так старательно меня пронзал. Выстрел к выстрелу. Проступок к проступку. Ошибка к ошибке, — Пола забралась на кровать. — Вообще, твой подход к своей особенности очень странный. Как и твоё поведение. Как и весь ты.

— Я не один раз предупреждал тебя об этом. Но ты слишком настойчива. До мазохизма.

— А ты никогда никого не любил?

— Я об этом не думал. Я всегда был сосредоточен на том, что отношений у меня не будет и быть не может.

— Ты сам засадил себя в клетку.

— Возможно. Но особенность неизменна. К чему старания?

— Любые отношения не существуют сами по себе. Это как транспорт, которым нужно управлять, заливать топливо, чинить. Это постоянная работа. Иначе он либо не будет ехать, либо разобьётся на ближайшем повороте. Тебе нужно было просто чуть больше стараться и меньше зацикливаться.

— Давай сменим тему.

— А давай вообще не разговаривать! — Пола обессиленная откинулась на подушки.

— Что ты от меня хочешь?

— Попыток. Ты обещал стараться и пробовать.

Лиам резко встал с кресла и подошёл к кровати. Он смотрит на девушку и садится рядом. Исследуя, проводит кончиками пальцев по её рукам и лицу. Какие у него прикосновения? Очень-очень лёгкие. Он боится сделать неприятно, поэтому еле дотрагивается. Но лицо его при этом становится более хмурым. Глаза — более печальными.

— Давай я попробую, — Пола поднялась на кровати, положила свои руки на его плечи и поцеловала.

Лиам не закрывает глаз. Он не чувствует, но хочет видеть, что при этом чувствует она. Ей приятно. И это видно. Он отвечает на поцелуй. А ей больше ничего и не надо. В свои поцелуи она вкладывает всю любовь, на которую способна её пока ещё горящая юность.

Но это не работает. И от этого ему ещё обиднее. Ему жалко её. Она любит. Она хочет. Она старается.

— Пола…

— Что?

— Давай назад. К «просто сокурсникам».

— «Сокурсники» — это слишком холодно. А ты ведь помнишь, что бывает, когда мне холодно?

— Не надо об этом.

— Почему?

— Я не способен на то, что ты от меня ждёшь. Это хуже, чем я думал. Я начинаю себя ненавидеть. Пусть на моём месте будет кто-то другой.

— Лиам…

— Да, ты такая, как я и хотел. Да, ты мне нравишься. Я признался, хоть и обещал, что никогда не скажу тебе об этом. Только я не такой.

— Но…

— Я не хочу больше пробовать. Слышишь?

Бессилие. Обида. И чашка, стоявшая возле кровати ещё с прошлого визита, полетела в стену.

— Ты и так умеешь? — это было неожиданно даже для Саломона.

— Да. А ещё ты научил меня быстро бегать.

Пола встала с кровати и выбежала на улицу. Пока она обувалась, на крыльце появился Лиам.

— Не держи на меня обиды. Держи лучше воздушные шарики.

Она думала, что лето будет бесконечным, а оно закончилось. Думала, что любовь — океан, а оказалось — болото. Думала… А вообще, наверное, мало думала.

Девушка резко дёрнула за ленты шаров. Узел развязался — и шары начали разлетаться. Поднимаясь всё выше, бело-розовая детская беззаботность рассеивалась в атмосфере. Больше никогда не будет так. Ожог получен. Опыт приобретён. «Взрослеют и твердеют от недостатка тепла». Теперь всё по-взрослому. Юность плюс разочарования равно взрослая жизнь. Обыденная формула. Пола убежала и даже не посмотрела на шарики. Она их постарается забыть, как и это неприятное лето. И оставит себе пару отметин от выстрелов на память об этой перестрелке, но это, пожалуй, и всё, что ей надо.

А он считает, что ей так будет лучше. Он смотрит ей вслед. И ему невыносимо небольно.