Виктория Свободина: Таинственная помощница для чужака

Ну вот, моя девочка плачет.

ОЛЕСЯ

Слезы льются в три ручья, еще и хлюпаю носом вдобавок. Громко прерывисто вздыхаю. Алекс уже зацеловал меня всю, утешая, нашептывает ласковые слова, а я все никак не могу успокоиться. Меня переполняют эмоции. Это так нереально, это так трогательно, это так… боже.

— Алессандро Маркович Герарди. Я тоже люблю тебя. Сильно-сильно! Не могу ответить подробно, как и почему, но просто люблю. Вот знаешь, как люблю? Нет, не могу описать. Это вот!

Улыбаясь, наверное, как ненормальная, развожу руки в стороны, еще и размахиваю ими, чтобы хоть как-то показать широту сидящего во мне чувства. Глупо, может, но я сейчас так счастлива, что слов просто не хватает. Сейчас вообще лопну. Алекс смеется, стирает мои слезы и крепко прижимает к себе. Хорошо. Хорошо, как никогда. Для этого счастья не требуются ни воздушные шары, ни какие-то особенные места, оно просто переполняет тебя, и кажется, что взлететь можно и без крыльев.

— Так, все. Перестаем реветь. Зачем плакать, если все хорошо? Ты давно кушала? Пойдем в ресторан? — спрашивая, Алекс поднялся со скамьи вместе со мной на руках и, не ожидая ответа, понес туда, куда считает нужным. От веселого фырканья сдержаться не сумела.

Спустя несколько дней мы с Алексом приехали в аэропорт, чтобы встретить мою маму и дядю Степана. Ужасно волнуюсь. Я хоть и предупредила маму, что приеду с тем, от кого еще не так давно отчаянно скрывалась, но вот про свадьбу и про то, что она станет бабушкой, я ни словом не обмолвилась. Мама еще и аккуратно дала понять, что не особо одобряет, что я вновь сошлась с тем, кто так меня обидел, хотя и признает, что до равнодушия в наших с Герарди отношениях было очень далеко, страсти пылали, и воссоединение было скорее вопросом времени.

Мама входит в зал встреч такая нарядная, невероятно красивая, загоревшая, и видно, что очень счастливая. Мы с ней радостно обнялись, а когда мы наобнимались и нацеловались, Герарди вручил ей букет, сделав комплимент, а потом поздоровался с дядей Степой, крепко пожав тому руку. В принципе, идеальная встреча старшего и младшего поколений.

Дядя Степа и мама едут на заднем сидении «рабочей» машины Алекса, и мой жених после бурных рассказов отпускников о том, как они проводили время, как бы невзначай предлагает после того, как мы заедем к дяде Степе быстро оставить чемоданы, поехать посидеть в ближайший ресторан, чтобы подольше пообщаться и получше познакомиться. Предложение было одобрено. Мама накупила множество сувениров, решив как раз в ресторане всех их вручить и развернуть.

Ну и вот, собственно, ресторан, разгар веселья, мы с мамой открыли и рассмотрели все подарки, поделились впечатлениями. Погода стоит отличная, мы сидим на летней веранде предложенного дядей Степой ресторана, на редкость удачное, надо сказать, заведение с приятной атмосферой. В этот утренний час посетителей тут довольно мало.

Мы с Алексом переглянулись, я согласно кивнула. Мой жених встал, держа бокал минералки в руке (у нас в компании никто ничего с градусом не стал заказывать) и попросил минутку внимания. Мы все замолчали. Замечаю, что мой обычно просто до неприличия уверенный в себе мужчина все-таки волнуется. На выдохе Алекс произносит:

— Я хотел бы сделать объявление. Мы с Лесей хотели бы пожениться, и я, Вера Ильинична, прошу руки вашей дочери, которую очень люблю. Обещаю заботиться о ней, холить, лелеять и не обижать.

За столом воцарилась тишина. У мамы глаза такие круглые стали, но ничего, быстро отошла от шока и с достоинством произнесла:

— Что же, если Леся сама согласна и хочет этого, а вы обещаете выполнить все вами сказанное, то я даю свое согласие.

— Спасибо, — Алекс довольно улыбнулся. — Я рад. Особенно потому, что в случае вашего отказа Леся бы нервничала, а ей в ее положении этого делать никак нельзя.

Ну кто же так сообщает-то?! Мама хватает ртом воздух. Даже дядя Степа выглядит изумленным.

Мужчины в итоге ушли «покурить», притом, что никто не курит, и у нас с мамой появилась возможность спокойно поговорить.

— Леся, какой срок? — взволнованно интересуется мама и почему-то хмурится.

— Не очень большой, шестая неделя примерно.

Мама почему-то молчит, мнется, хотя, честно сказать, я думала, она обрадуется, поздравит. Вдруг мама нервно хохотнула, затем еще раз.

— Ма-а-ам?

— Лесь, я долго думала, как тебе сказать об этом, вообще не представляла, смогу или нет. В общем, череда похожих ситуаций у нас повторяется. Я беременна, Леся, срок чуть меньше, чем у тебя. Я не знала, что делать, как быть, у меня ведь возраст, да и много еще причин, в конце концов, опасно рожать, да и прежней энергии уже нет. Поздно мне, ты уже взрослая, сама скоро станешь мамой, и тут я еще. Но Степа как узнал, прямо воспрял, он был так счастлив, буквально умолял меня оставить ребенка, у него ведь нет детей, пообещал, что сделает все, чтобы облегчить мне и беременность, и уход за ребенком. Ну и там же на отдыхе сделал предложение. А мне… захотелось вновь ощутить, как это — держать на руках свою маленькую кроху. В общем, мы решили попробовать создать настоящую семью.