Ирина Мясникова: Совместно нажитое

– Всё-таки влюбился?

– Исключено. Давай, срочно увольняйся, и поехали к матери твоей, потом за вещами и на поезд.

– А к маме зачем?

– Как зачем? Знакомиться.

– Раз не влюбился, то нечего и знакомиться, – проворчала Марина и тут же подумала, что язык ей, действительно, если уж и не отрезать, то откусить точно необходимо.

– Как скажешь. Я вот тут посижу, подожду, пока ты увольнение оформишь.

Марина подумала, что такое с ней уже происходило. Вот так же меньше года назад другой мужчина ждал, пока она подаст заявление на увольнение. Так же, да не совсем так!

Оформление необходимых документов заняло не больше часа. А ещё через час они уже были в Купчино у Марины в квартире. Марина паковала свои чемоданы, те самые с которыми уходила от Рукожопа и с которыми в целях конспирации курсировала от вокзала к вокзалу, перевозя от матери осенний гардероб.

Байкачаров осмотрел квартиру и сказал:

– А у тебя тут неплохо. Очень симпатично. Уютно. И район хороший.

Он выглянул в окно. Внизу среди голых деревьев торчали блочные пятиэтажки. Не «хрущобы», «брежневки».

– Это Купчино, – на всякий случай уточнила Марина.

– Я и говорю, хороший район.

Марина тут же представила, как он отвезет её в Москву, в какой-нибудь спальный район, в котором обычно селятся «понаехавшие». Что-то типа Жулебино, или как там это у них называется. Ну, да ничего. Она и в Жулебино не пропадет. Раз уж в Купчино не пропала.

– Ты эту квартиру купить не хочешь? – поинтересовался Байкачаров, разглядывая кофемашину. – Ну, чтоб база постоянная была. Не к маме же приезжать, если вдруг понадобится. Ты вроде говорила, что теперь богатая. Или хозяева не продадут?

– Продадут. Только как её купишь? Рукожоп тут же нарисуется.

– Ну да. Ничего, что-нибудь придумаем.

«Что он придумает? – думала Марина, складывая вещи. – Что тут придумаешь, кроме как увезти в Москву и охранять там с дубиной».

– Только не вздумай свой арсенал в чемодан пихать. Нас в поезд не пустят, там багаж просвечивают.

– Хорошо предупредил. – Марина тяжело вздохнула и выложила из чемодана Пионер. Без Пионера она даже в присутствие Байкачарова чувствовала себя неуютно.

В поезде, глядя на проплывающую за окном «унылую пору», она думала, что даже в двадцать первом веке мир остается патриархальным. Мужчины дерутся, бьют женщин, и от одного мужчины можно защититься только с помощью другого мужчины. Как-то давно, когда она ещё была примерной женой и проблема домашнего насилия даже близко перед ней не стояла, Марина слышала по радио, что в Москве есть какие-то общественные организации, которые помогают женщинам в подобных ситуациях. Ведь не у всех же, как теперь у Марины, есть такой Байкачаров, который прискачет на «серебряном коне» и увезет в свою крепость. Она решила, что обязательно найдет такую организацию, станет там волонтером и будет помогать другим бедолагам изо всех сил. Вот это будет настоящая работа. Главное разобраться и освоиться в этой страшной столице империи.

Столица империи Марину пугала невероятно. Во-первых, как Марина давно знала из кино, столица ни капельки не верила слезам, во-вторых, по мнению английских учёных, являлась одним из самых дорогих городов мира и, в-третьих, там Марина совершенно никого не знала. Просто никогошеньки, ну, кроме Байкачарова. А ещё Марина не знала, где там и что у них находится в этой ужасной огромной Москве. По сравнению с Москвой Питер ей казался маленьким уютным городком.

Однако Москва на первый взгляд оказалась совсем не такой уж и страшной. На вокзале их встречал водитель Байкачарова и его служебный автомобиль.

– А говорил, что в Москве все на такси ездят, – проворчала Марина, усаживаясь в дорогую машину, в точности такую же, как служебный автомобиль Рукожопа. В ней тут же проснулся финансовый директор частной компании. Определенно во всех этих около- и полу- государственных структурах никто не собирается экономить народные деньги.

– Точно говорил! Это у меня тогда служебной машины не было. Теперь есть. Хорошая штука я тебе скажу, удобная! – Довольно сообщил Байкачаров.

– Да уж знаю, – Марина вздохнула.

С вокзала Байкачаров привёз её ни в какое не Жулебино, а в тихий и какой-то очень провинциальный район. Район этот почему-то показался Марине похожим скорей на Саратов, а никак не на Москву. Небольшой дом стоял практически в сквере. Квартира занимала весь последний этаж, но была не очень большая, при этом в ней имелось всё необходимое и даже балкон, который выходил на залитый дождем сквер. Сквер в «унылую пору» ничем не отличался от любого питерского. Голые деревья, мокрые скамейки. Похоже да не совсем. Нечто неуловимое в этом сквере позволило Марине предположить, что где-то там за деревьями обязательно прячутся статуи пионера с горном и девушки с веслом. А вот с такого балкона летом непременно положено звать обедать мужа, который во дворе с друзьями играет в домино. Марина глянула на Байкачарова и решила, что всё-таки не в домино, а скорее в преферанс. Интересно, есть ли у Байкачарова майка-алкоголичка?