Холли Рэйнер: Рождественские радости миллиардера

Джеймс, явно озабоченный, почесал в затылке свободной рукой. Мия обняла его за шею, оставив мягкий, нежный поцелуй на его щеке:

- Что случилось с твоим отцом? - спросила она, её голос едва был слышен. Внезапно реакция Джеймса на рассказ о Кристофере Парсонсе, человеке, который попытался сохранить дух Рождества живым до конца апреля, обрело смысл.

- С тех пор мы не общались, - ответил Джеймс. Он повёл её в сторону особняка, снег хрустел под ногами. Над ними уже горели звезды в сумеречном небе. - Майк, конечно, информировал меня обо всём происходящем. Это маленький городок, где все друг о друге всё знают. Но мой отец продал шахту, может быть, через два года после этого Рождества и переехал на Карибский полуостров. Я думал связаться с ним. Я даже посетил его курорт. Но, честно говоря, Мия, он знал, что я приехал. Моё имя во всех новостях. Он мог встретиться со мной в любой момент.

Мышцы и кости Мии ныли всю эту историю. Она последовала за Джеймсом наверх, в безопасное и уютное помещение. Джеймс бросил пару поленьев в огонь, заставив камин рычать, пока пламя щекотало внешние края кирпичей. Мия закуталась в тёплое одеяло и, прильнув к Джеймсу, почувствовала себя волнующе наедине с ним, продолжила слушать его рассказ. Она чувствовала, что могла увидеть Джеймса издалека, теперь, оценив корень его проблем и тревог.

- Ты так добр ко мне, - прошептала она. - Несмотря на все потрясения, которые пережил. Ты со всем справился.

- Кроме Рождества, - произнёс Джеймс шёпотом, целуя девушку в лоб. - Кроме него.

- И теперь я понимаю, почему.

После небольшой паузы Джеймс продолжил:

- Я хочу извиниться за то, что не спрашиваю тебя о твоём прошлом. Я хотел избежать темы моего прошлого так сильно, что просто пропустил вообще тему о прошлом. Но теперь я вижу, насколько важна история жизни, именно она определяет, кто мы такие. - он заправил локон Мии за ухо, мило улыбнувшись. - Пожалуйста. Расскажи мне о своём прошлом, малышка Мия. Кто мать моего ребенка? И кто скрывается под этими красивыми каштановыми волосами?

Мия не чувствовала ног. Джеймс возвалил огромный груз на свои плечи, рассказывая историю, и теперь, конечно, он просит её сделать то же самое. Открыться перед ним, поведать все секреты.

На мгновение она вспомнила себя маленькой девочкой в детском доме, отсчитывающей дни до Рождества. Директор часто забывал её имя и называя Мию Мари. Так долго, что она поняла, что она - никто.

- Меня отдали в детский дом, как только я родилась, - наконец, заговорила Мия, её голос слегка дрожал. - Моя мать не могла позаботиться обо мне по каким-то причинам. Мне никогда не говорили, почему—была ли она подростком, или у неё не было денег, или она просто не могла найти безопасное место для того, чтобы растить меня, не знаю.

- Это было в Портленде? - спросил Джеймс.

Мия кивнула:

- Я там родилась, и с течением времени я побывала практически во всех приёмных семьях города. Я переезжала каждые пару месяцев. Много раз я даже и не начинала распаковывать вещи. Ты тоже был тут один. Ты был изолирован от любви своего отца, и после смерти матери. - она чувствовала, как слёзы ползут из её левого глаза вниз по щеке. Она прильнула к нему ближе. - Мы оба были так одиноки, так много общего в наших жизнях.

Они сидели вместе, слушая треск огня. Небольшой портрет на камине показывал молодого парня и женщину двадцатых годов, и Мия знала, даже не спрашивая, что симпатичная блондинка была матерью Джеймса. Женщина смотрела на своего сына, который держал в руках удочку, с чистым выражением любви. Мия надеялась, что смотрит на него такими же глазами.

- Рождество было единственным временем, когда я чувствовала себя хорошо, - продолжила Мия, её голос был спокойный, едва слышимый. - Каждый декабрь мы украшали детский дом гирляндами, вешали мишуру на ёлки, и я чувствовала волнение, которое, казалось, перевешивало моё одиночество. В канун Рождества я лежала, не смыкая глаз, жаждала услышать шаги Санты. Конечно, мальчик в конце концов объяснил мне, что он был не настоящим, - она усмехнулась, покачав головой. - Но это не имело значения; Рождество не в этом заключается. Для меня это был способ притвориться, лишь на мгновение, что мир был наполнен магией, а во тьме есть свет.

- Всё ведь так и было, правда? - спросил её Джеймс, вытирая слезу с глаза. - Но твоя жизнь изменилась. Тебя удочерили, в конце концов?

- Да, - сказала Мия, её разум прокручивал события того рокового дня. - Моя мать и отец появились в приюте, когда мне было 14. Мы играли в игру «Эрудит», и я показывала моего отца. Я помню этот момент так хорошо. - она издала короткий смешок, вспоминая выражение его лица. - Он не верил, что я могу быть лучше его и не держать зла. Но я доказала, что он ошибался.