Кристен Каллихен: Идол

Я слышу, как Бренна заходит в номер, и выхожу к ней. В одной руке у нее коробка с пиццей.

- Твое выступление было невероятным, - она танцует победный танец, и я смеюсь.

- Ты уже три раза говорила это.

- Ты должна втройне почувствовать мое восхищение, - отвечает она, показывая язык. - В противном случае до тебя не дойдет.

- Значит, до меня дошло, - беру пиццу и откусываю большой кусок. Так здорово. Что-то я проголодалась.

Бренна отделяет свой кусок.

- Ребята сейчас в Нью-Йорке.

Я замираю с куском во рту.

- Я думала, они в Лондоне.

- Были. Сегодня утром прилетели в Нью-Йорк для финального концерта тура. Они всегда заканчивают тур в родном городе.

- Верно. Я забыла, - тоска ложится на мои плечи тяжелым одеялом. Я бы отбросила его, если бы могла совладать с данным чувством. Хотя не сработает. Так что откладываю кусок пиццы и ищу воду в мини-баре.

- Сейчас они на сцене, - говорит Бренна, осторожно наблюдая за мной. - Скотти записывает это, так как хотел, чтобы ты посмотрела.

- Скотти? - не могу скрыть скепсис в своем голосе.

Бренна нахально улыбается.

- Уверена, ему приказали это сделать.

- Хммм... - не могу сказать ничего больше. Сама идея, что Киллиан делает для меня еще одну запись, дарит вспышку надежды и боль ностальгии.

Мы сворачиваемся на диване, и Бренна проигрывает видео. Боже, так больно видеть его. Голая грудь блестит от пота, потертые старые джинсы низко висят и красиво обтягивают его почти непристойную выпуклость в районе паха. Он - самая сексуальная рок-звезда. И то, как парень держит черно-белую гитару Telecaster в своих больших руках, подобно музыкальному порно.

Его глубокий, богатый голос посылает дрожь по моему позвоночнику, когда Киллиан наклоняет голову к микрофону.

- Сегодня мы сыграем, чтобы отдать дань. Если знаете слова, пойте вместе с нами.

Не знаю, чего я ожидала, но точно не песню "Дорогая Никки". О, хотя она хороша. Голос Киллиана - чистейший секс, что сочится из сердцевины порочного греха. И от наблюдения того, что он творит с гитарой? Господи. Жар поднимается по моим бедрам, разливаясь между ногами.

Любимый Зверь Киллиана сходит с ума. Женщины кричат, мужчины поднимают руки в знак солидарности. Они все присоединяются к нему, выкрикивая слова.

Он окончательно рвет аудиторию солом на гитаре, его бедра толкаются вперед, спина выгибается. От эмоций его брови сходятся вместе, и он прикусывает губу. Я видела это выражение раньше - когда он нависал надо мной, кончая и отдаваясь похоти.

Периферическим зрением улавливаю, что Бренна глазеет на экран, а затем снова на меня.

Я не знаю, что сказать. Ком встает в горле. Напряженно его сглатываю, но боль не уходит. Мои руки начинают дрожать.

Киллиан кричит о том, как хочет исполнить еще один раунд.

Песня о дикой шлюшке? О сделке с дьяволом? Незабываемой женщине? Она могла бы нести любой из данных посылов. Дань? Кому? Принцу? Или мне? Я спела песню "Cream". Теперь он поет эту.

- Либс... - говорит Бренна.

Я поднимаю руку.

- Я... гм... Я пойду в постель. Мне нужно подумать... - я больше ничего не говорю. Но оставляю свой мобильный на столе, когда ухожу. Потому что предчувствую, что он позвонит, а мне нечего сказать ему по телефону.

Глава 30

Киллиан

Я хватаю телефон, как только возвращаюсь в гримерку. Моя кровь быстро струится, тело гудит электричеством. Приходится метаться из стороны в сторону, чтобы успокоиться. Люди снуют вокруг меня, смеясь, глядя, пытаясь подобраться поближе. Мне хочется сказать им, чтобы убирались на хрен, но я так занят тем, что пытаюсь дозвониться до Либби. Меня перебрасывает на ее голосовую почту.

Я не оставляю сообщения. Хочу поговорить с ней.

Садясь на стул, я начинаю писать ей сообщение, когда вижу смс от Бренны.

Какого хрена это было? Идиот. (!!!!) >:-(

Я перечитываю сообщение дважды до того, как показать его ребятам.

- Какого черта она на меня орет?

- Чувак, - Рай качает головой. - Я говорил тебе не выбирать эту песню.

- Что не так с "Дорогой Никки"?

Это моя любимая песня из " Фиолетового дождя " - альбома, о котором мы говорили, когда впервые обсуждали музыку. Она играла сегодня песню Принца. Я тоже сыграл его песню. Поддержал Либби. Разве это не очевидно?

- Во-первых, - Рай поднимает один палец, - это слишком замысловато.

- Так и должно быть, - протестую я. - Это послание для нее, а не всего остального мира.

- Во-вторых, - говорит он, перебивая меня, - "Дорогую Никки" Принц пел Аполлонии, когда буквально называл ее шлюхой.