Аврора Белль: По поводу прошлой ночи

Я прижалась нежными, влажными поцелуями к его губам и отстранилась, когда поняла, что у меня не хватит сил остановиться, если все продолжится в таком же духе.

Его глаза были наполнены такой одержимой похотью, и я знала, что если сейчас не остановлюсь, мы закончим голыми на полу в кухне, а ужин будет позабыт. Я отступила, вытянув перед собой руки, предупреждая:

— Нет. Мы кушаем. — Но Куинн обольстительно улыбнулся. Я топнула ногой, и он хмыкнул. — Куинн! Я готовила, черт бы тебя побрал!

Он обернул свою руку вокруг моей талии, и, ухмыляясь, ближе прижал меня к себе. Вторую руку положил мне на поясницу. Меня держали в объятиях так, что я чувствовала себя одновременно и в безопасности, и защищенной. И мне было больше, чем просто хорошо.

Я чувствовала себя волшебно.

Я непроизвольно уткнулась носом в его ключицу и вдохнула его запах — смесь пота и туалетной воды — запах Куинна. Его теплые, пухлые губы коснулись поцелуем моей макушки.

— Я скучал по тебе сегодня.

Я потянулась, схватившись за полы его футболки.

— Я скучала по тебе сильнее.

Его хватка ослабла достаточно, чтобы обернуть свою руку вокруг моих плеч и повести меня к стульям перед барной стойкой.

— Ты готовила. А теперь будешь сидеть. А я буду тебе прислуживать, принцесса.

Не было смысла спорить. Куинн собирался делать то, что хотел. Я быстро это поняла, находясь с ним в отношениях, и, если быть честной, не возражала против того, чтобы позволять Куинну баловать меня. Он любил меня и хотел показать, что так оно и было. Не было ничего дурного в мужчине, заваливающего вниманием женщину, которую он любил.

Он достал две тарелки, нарезал мясо, а затем выложил его на них, периодически поглядывая на меня. Я пристально смотрела на него, и чувство усталости обрушилось на меня. Я медленно моргнула, ощущая себя истощенной.

— Ты выглядишь сегодня немного лучше. Как ты себя чувствуешь?

Я задумалась, прежде чем пожать плечами. Мне было немного больно разговаривать об этом.

Куинн поставил передо мной тарелку, и я наблюдала, как он с удовольствием ел, одобрительно мыча и постанывая, прежде чем пошел за добавкой. Он посмотрел вниз на мою тарелку и увидел, что я просто ковыряла в своей еде.

— Не голодна?

Я оттолкнула от себя тарелку и вздохнула. Я чувствовала себя плохо.

— Не особо. У меня был поздний ланч. — Куинн перестал есть, взял мое лицо в свои ладони и приложил одну из них к моему лбу. Я отбросила его руку, закатив глаза. — Расслабься, мамочка. Я хорошо себя чувствую.

Он взял наши тарелки и сложил их в раковину, затем стянул с себя обтягивающую черную футболку, развязал завязки на поясе своих светло-серых тренировочных штанах. Они низко сидели на его бедрах, а очерченный пресс заставил меня почувствовать слабость в коленях. Он, задумавшись, почесал живот.

— Я иду в душ, а затем мы идем в кровать.

Я нахмурилась.

— Но сейчас же всего 8 вечера.

Он пошел в ванную. Я услышала, как включилась вода в душе, и он выкрикнул в ответ:

— Я и не говорил, что мы будем спать, малышка.

Мои губы сжались, а брови метнулись вверх.

— Ох, — выдохнула я.

Я подняла руку и понюхала свою подмышку, прежде чем пойти в спальню, чтобы переодеться в свою «красивую» пижаму.

***

Мой рот открылся в тихом стоне, когда Куинн толкался в меня сзади жестко и аккуратно одновременно. Он не спешил меня подводить к краю, а я была не в настроении его торопить, не тогда, когда он чувствовал потребность отдавать все мне, как сейчас.

Большие руки блуждали по моей коже, когда я стояла на коленях, упершись руками в кровать. Я вспомнила о том, что Куинн сказал мне в один из первых наших разговоров:

«Я уверяю тебя, Миа, самый лучший секс всегда грязный, грубый и шокирующий. Этот тип секса всегда последствие страсти. Он невероятен».

О, боже, он был прав. Он был так прав.

Его толчки участились, когда он прижался своей грудью к моей спине. Я слышала его тяжелое дыхание возле своего уха, и в этот момент, мне показалось, что я никогда в жизни не слышала ничего более эротичного, чем звук простого дыхания Куинна.

Его голос был низким, и он произнес.

— Миа. — Он аккуратно убрал мои волосы со спины и прижался губами к местечку между шеей и плечом. Затем прохрипел напротив моей кожи. — Миа. — Он не просто говорил мое имя. Он воспевал его. Он замурлыкал, и мое тело задрожало ему в ответ.

Это было настолько приятно, что мое сердце сжалось от того, как он произнес мое имя. Он вошел в меня, а я не была готова. Я застонала, мое тело начало дрожать. Я чувствовала его кривоватую улыбку напротив моей голой кожи и толкнулась назад, навстречу ему, заставляя его войти в меня полностью.