– Надеюсь, ваш муж не стоит с ружьем у окна, – наконец сказал он шутливо.
– А вы боитесь?
– Не боюсь. Даже если пуля попадет в сердце, оно не перестанет биться ради… ради некоторых людей…
Дама казалась слишком взволнованной, чтобы что-то ответить. Руки, которые Ренар все еще продолжал держать в своих, не решаясь ни поцеловать, ни отпустить, дрожали, а грудь вздымалась.
– Пожалуй, вам пора, мсье Ренар… – сказала она наконец.
Но глаза ее говорили иное.
– А может быть, погуляем еще по саду?.. – сказал он, глядя на нее с надеждой.
– Как хотите… – обреченно отозвалась она и попыталась освободить руки.
С явным сожалением отпуская их, он спросил:
– А разве вы не хотите?
– Я не очень хорошая собеседница сегодня, мсье Ренар, – ответила она, явно разочарованная тем, что он ее отпустил. – Но если вас это устраивает…
– Вы чем-то расстроены?
– О нет, нет, совсем напротив, – возразила она и несмело улыбнулась.
– Вы ведь знаете, что можете рассказать мне всё…
Она покачала головой.
– Вам? Вам, мсье Ренар, я как раз могу рассказать далеко не всё.
– И все же мне кажется, что вы чем-то глубоко расстроены…
– Конечно, – лукаво засмеялась она. – Тем, что вы отпустили мои руки. Ужасный вы человек!
– Я не ужасный… Я хороший.
– Да, вы хороший… Вы слишком хороший. Я вас боюсь.
– Не бойтесь… Неужели вы думаете, что я могу причинить вам зло?
– Вы не понимаете, мсье Ренар… Вы слишком хороший… И то, что вы появились в моей жизни, – слишком хорошо. Так не бывает.
– Но я же есть.
– Я боюсь очнуться.
– Вы разве спите? Не ищите везде смысл!
– Глупый маль… эм… мужчина…
У нее не получалась мужская фигура. Из-за этого она засиделась допоздна и наконец написала Александру: «До чего же странная получается картинка».
– Чем же она странная?
– Не знаю… Настроением… Фигурами… и вообще. Там ночь… фонарь… зонтик в воздухе… значит, дождик. Они стремятся друг к другу, но их что-то разводит.
– Может, они чего-то боятся?
– Да, наверное.
– Но есть надежда, что они преодолеют страх?
– Там на картине еще два мотылька возле фонаря. Они кружат у огня.… Александр… я боюсь обжечься.
– Обжигаются обычно те, кто мешает гореть огню, а не те, для кого он горит… не гаснет ни в дождь, ни в снег.
– Женская фигура в общих чертах готова. Осталось лицо. А вот мужская… Не получается рука. В смысле – жест не до конца понятный. Вообще, мужчина мне не очень понятен. Я знаю, что чувствует она, а вот он… Ведь одинаково у двух людей не бывает. А вся картинка… Я поняла, в чем странность. В ней все застыло… Время как будто остановилось.
– Мужчина?.. Мужчина чувствует неловкость, стремление остановить, задержать её всеми силами и понимает, что, наверное, это бесполезно. Мне кажется, его жест – это попытка еще раз прикоснутся к ней, задержать хотя бы на чуть-чуть. Он надеется…
Он немного помолчал.
– Я помог вам?
– Я не знаю, что вам сказать. Хочется что-то разумное… и не получается. Господи, опять дождь пошел… и ветер… и так тревожно на душе… и так хорошо…
– Дождь умеет успокаивать. Не тревожьтесь.
– Знаете, Александр, у меня, пожалуй, в первый раз в жизни нет слов, чтобы передать то, что я чувствую. Да, мне тревожно… но не за себя.
– А за кого? Или за что?
– Если не за себя… то за кого же?
– Не тревожьтесь. Огонь горит и будет гореть. Испытания были, испытания будут, испытания есть всегда. Но огонь горит в душе, без него мы никто.
– Как вы любите отвлеченные сентенции! Кажется, я нашла этот жест!
– И какой же он?
– Не тот, что на эскизе. На эскизе они только что разъединили руки… Но жест получался немного скучный – одинаковый у обоих. А теперь иначе… Спасибо! Вы мне его подсказали.
– Как иначе? Я хочу увидеть…
– Увидите когда-нибудь… может быть.
– Надеюсь.
– Надейтесь. А мне пора спать. Знаете, я так плохо спала сегодня…
– Плохо? Отчего?
– Я постоянно просыпалась. Мне было как-то очень тревожно. И было так обидно, что я рано ушла от вас! Все равно же не спала. Все меня будило. То у мужа в телевизоре в полвторого гол забили, то под балконом кто-то отношения выяснял…
– А я почему-то сидел до утра. Чего-то ждал.
– Чего?
– Бывает, ждешь, но не знаешь, чего или кого…
На картинке девушка протягивала руку вперед, как будто для поцелуя. А мужчина стоял в двух шагах от нее, подняв свою руку к лицу, словно бы не решаясь протянуть ее ей навстречу или же, напротив, только что отпустив.
Читать дальше