– Я выполню свое обещание, – прошептал он. – Выполню.
Когда поезд набрал скорость, мы увидели вспышки взрывов. Это бомбили наш город. Женщины и я заплакали. Плакали и оба мужчины, которые находились в этом купе.
– Будьте вы прокляты, – шептал мужчина.
– Будьте вы прокляты, – шептали за ним женщины.
Я же просто плакала, прижимаясь к Николаю, не в силах произнести ни слова. Красивые дворцы, Эрмитаж, Петергоф, набережная Невы, наше наследие, наша история, искусство нашей страны беспощадно уничтожалось темной вражеской силой, которой казалось, было мало человеческих страданий.
Наш поезд увозил нас все дальше и дальше, в неизвестность. Но мы хотя бы были свободны. Потому что кольцо вокруг Ленинграда сжималось, и мы чудом успели выбраться из него.
До свидания город, который я полюбила. До свидания все, с кем я была там знакома, моя школа, ученики, коллеги. И снова прощай моя названная мама. То, что она не переживет эту войну я не сомневалась. Слишком пожилой она была.
Под стук колес, от покачивания вагона, я уснула в крепких руках Николая, который обнимал меня и прижимал к себе. Я чувствовала его защиту, поэтому могла себе позволить расслабиться. Я знала, я верила, он сделает все для меня, а сейчас еще и для своего ребенка. Было немного страшно, что Господь послал нашего малыша в такое трудное время, но я утешала себя тем, что рядом со мной мой муж, который любил меня, которого полюбила я. Он сильный и справиться с любыми невзгодами. С ним, я как за каменной стеной. Мои родители были правы, только о том, что они сделали для меня, я не знала.
С каждым днем становилось все холоднее и холоднее. Николай кутал меня, как мог, приносил еду, которую покупал или выменивал на станциях и горячую воду, и даже иногда чай. Но все остальное время был рядом, все время спрашивал, как там малыш. Я отвечала ему, что с таким заботливым папой нашему малышу очень хорошо.
Николай так же помогал и двум женщинам, который были с его завода. Девочка все время плакала, иногда капризничала. А мужчина громко храпел, когда спал или тяжело дышал, когда сидел рядом с нами. Но для меня все это было не важно. Главное, что мы были в относительной безопасности, я была не одна, под защитой своего мужа.
Немного пугали длинные остановки. Николай старался мне ничего не рассказывать, чтобы не пугать и не тревожить, но я все равно слышала, что взрывом разорвало рельсы и теперь их заменяют. Хорошо, если поезд останавливали на какой-нибудь станции, а не в поле, где дул холодный пронизывающий ветер. Поезд шел на север, и каждый раз, просыпаясь утром, я видела, как меняется местность, и ощущала изменение погоды. Я уже потеряла счет дням, сколько мы были в пути, казалось, что мы проехали уже всю страну, а все никак не доедем до своего пункта назначения.
Когда Николай выходил на перрон и возвращался в наше купе, мы все с надеждой смотрели на него, ожидая хороших новостей с фронта, или что-нибудь о нашем городе.
– Блокада, – однажды сказал Николай. – Ленинград взяли в кольцо. А наши войска отступают.
Я заплакала вместе с женщинами, а мужчины еле сдерживали свои слезы.
Однажды рано утром нас разбудил крик женщины, которая ехала с нами вместе в купе. Николай приказал мне сидеть на месте, но я услышала какой-то хрип и хотела вскочить, но он усадил меня на место и рявкнул, чтобы я не высовывалась из под одеяла, а сам побежал к начальнику поезда. Мы стояли на остановке. В купе забежали санитары, которые стали стаскивать мужчину с полки и перекладывать его на носилки. Ни смотря на недоедание, он все еще был крупным, санитары и Николай, который помогал им, кряхтели от напряжения. Его вынесли из купе, а я помогала женщинам успокаивать девочку, которую одна из них напугала своим криком.
Когда Николай вернулся, мы все вопросительно посмотрели на него. Он отрицательно помотал головой, что обозначало, что мужчина скончался, так и не доехав до конца пути. Женщины заплакали, а я прижалась к мужу еще сильнее.
– Коленька, – прошептала я и посмотрела на него. Он увидел в моих глазах страх.
– Нет, Ева, – сказал он, – со мной такого не случиться. Этот мужчина был болен, а я здоров. Мне нельзя болеть, ведь я в ответе за свою семью.
Он приподнял мое лицо и, так как мы были в купе не одни, легонько поцеловал меня в губы.
– Все будет хорошо, – прошептал он, и я заулыбалась ему в ответ.
Мы продолжили свой путь. Женщинам стало немного легче, потому что на освоившейся полке спала теперь девочка. Николай спал со мной, согревая своим телом и крепко прижимая к себе. В такие минуты я улыбалась, даже во сне. И вот что было странно. Вокруг был холод, недоедание, страх, война, а мне было все равно. Для меня важно было, что Николай был рядом со мной, любил меня, а я его. Я еще не сказала ему этих слов, хотела это сделать, когда мы приедем, чтобы все было красиво. Я представляла себе этот вечер, его реакцию, и жмурилась от удовольствия. Мне казалось, что поезд не едет, а ползет, так поскорее хотелось и сделать это. Я все время спрашивала у мужа, когда мы приедем, и ему ничего не оставалось, как отвечать мне, что скоро.
Читать дальше