Вера Колочкова: Свободна от обязательств

— Вот именно, что быстро! — подала голос из кухни Настя. — Не ездишь, а гоняешь, как сумасшедший Шумахер! Ты поругай ее, Олег, поругай!

— Ой, да ладно! Не ворчи, подруга. Сама же знаешь — волка ноги кормят. А одинокую женщину — колеса! Надо же как-то на жизнь зарабатывать. Вот и кручусь-верчусь. Давай пакет, — весело повернулась она к Олегу, — сейчас за стол сядем. Отметим ваше счастливое соединение.

— Мам… А можно, я этим поиграю? — притопала в прихожую из комнаты Катина дочка, держа в руках небольшую шкатулку. Тоже рыжая и быстроглазая, в мать.

— Не знаю, Лиз… А ты у тети Насти спроси. Где ты вообще это взяла?

— Там, в ящике… Я за ручку потянула, он и открылся…

— А ящики в чужом доме открывать нехорошо, — назидательно погрозил пальцем девчушке Олег.

— А почему?

— А потому, что ты здесь в гостях. А в гостях надо вести себя прилично.

— Так я же ее не открыла еще, я разрешения пришла спрашивать.

Лиза надула губки, вопросительно уставилась на мать, прижимая к груди шкатулку. Катя пожала плечами, потом махнула рукой — ничего, играй, мол. Забрав из рук Олега пакет с продуктами, тут же умчалась на кухню, защебетала там о чем-то с Настей. Олег чуть поморщился, помялся неприкаянно в маленьком коридорчике, потом заглянул в комнату. Лиза сидела на вытертом ковре, рассыпав вокруг себя содержимое шкатулки, перебирала в руках то ли пуговицы, то ли брелоки, то ли монетки какие-то. Хозяйские. Вот и все вам воспитание. Несерьезная все-таки эта Катька! Его Машка, помнится, ничего подобного себе в гостях не позволяла. Марина дочерью занималась, всегда ей внушала, как можно себя вести, а как нельзя.

Лиза, словно почувствовав недовольство Олега, подняла глаза, засопела сердито носиком. Олег улыбнулся ей довольно равнодушно — ему-то какое дело? Не хочешь воспитываться, и не надо. Живи невоспитанной. Чужой ребенок — чужие заботы.

— Олег! Лизочка! Идите ужинать, все готово! — весело прокричала из кухни Настя.

— Я не хочу. Я в садике ела.

— Ну да, с каких это пор детей в садике кормят ужином? — удивленно спросила Настя, заходя из кухни в комнату. — Давай-давай, пошли…

— Я правда не хочу. Я в полдник две булки съела, свою и Сонькину! Она булки не ест, ей мама не велит. Говорит, что она и так толстая.

— Ну что это за еда — булки?… — не унималась Настя. — Да и когда он был, твой полдник!

— Да ну, Насть, отстань от нее… Не хочет, не надо. Проголодается, сама попросит! — урезонила подругу Катя. — Давайте сядем уже, а то нам с Лизкой еще домой ехать.

В общем, первый их совместный семейный ужин прошел в теплой дружеской обстановке. Катька произнесла довольно сносный тост, пожелав им любви и счастья, заставила поцеловаться, выпила полбокала вина, съела всю колбасу и срочно засобиралась домой. Зачем приезжала, спрашивается? Они и без нее могли счастья себе пожелать, и тем более поцеловаться. Ладно, бог с ней, с Катькой. Все равно у него сегодня состояние души такое… всепрощающее. И даже если бы Катька вместе со своей невоспитанной дочкой ночевать у них осталась, он бы и это вытерпел. Хотя, не дай бог, конечно.

Когда за ними закрылась дверь, он решил совершить еще один подвиг. Обняв Настю, шепнул ей на ушко:

— А хочешь, я посуду помою?

— Ага. Помой, — довольно просто согласилась она, будто и не заметила его подвига. А может, и впрямь не заметила?

— Я очень, очень люблю тебя, малыш… Я так счастлив! И все у нас с тобой будет замечательно. Ты мне веришь?

— Верю. И я тебя тоже люблю. Только спать хочу безумно. Ты помоги мне с диваном разобраться, а потом посуду помоешь. Ага?

Когда он кое-как покончил с посудой и распихал ее по шкафам, Настя уже крепко спала, разметав по подушке светлые волосы. Глядя на нее, он чуть не прослезился от умиления. Ангел, чистый ангел. Его ангел. Нет, все-таки есть в нем что-то порочное от проклятого судьбой бедного Гумберта Гумберта, точно есть. Хоть сотая доля, но есть. Набоков вообще был гений, взял и воспел природный мужской порок.

Раздевшись, Олег лег рядом с Настей, обнял хрупкое юное тело, и любимая причмокнула во сне совсем по-детски, перевернувшись на другой бок. Он не стал ее будить. Заснул тут же. Трудный был сегодня день…

Новый коллектив принял Марину настороженно. Наверное, потому, что не со стороны пришла, а по волевому решению начальника, Петра Алексеевича Незнамова. Кто его знает, откуда он ее привел? Может, она ему родственницей приходится? Или вообще любовницей? Приглядится и начнет устанавливать свои порядки. Слишком уж подозрительно начальник перед ней козликом прыгает. Даже к себе в кабинет не вызывает — сам с бумагами к ней бежит. И заместитель его туда же — распустил перед ней крылья, галстуки меняет каждый день.