Вера Кауи: Такая как есть [Запах женщины]

– С удовольствием. У вас нет надо мной никакой власти, мадам. Слава Богу, Крис позаботился об этом. Благодаря наследству я теперь вполне самостоятельный человек. На этом и закончим наш разговор. Постарайтесь примириться с этим. Ничего изменить нельзя – разве что заставить землю вращаться в другую сторону. И я очень рада, что смогла наконец сказать вам то, что сказала.

– Вон! – заорала Ева. – Вон, вон, во-о-он!

Памела повернулась на каблуках и двинулась к двери.

– Ты идешь, Макс? – спросила она.

– Если ты сейчас выйдешь отсюда, то уже никогда не вернешься назад, – бросила ему Ева.

– Я так и собираюсь сделать, – спокойно ответил Макс и закрыл за собой дверь.

Ева упала в кресло. Она дрожала от гнева. Сердце билось. Голова гудела, казалось, что она упадет в обморок.

Резким движением она смела со стола все три телефона. Дверь приоткрылась, секретарша заглянула в кабинет.

– Вон отсюда! – пронзительно закричала Ева.

Поставив локти на стол, она уткнулась лицом в ладони. «Мне надо подумать. Спокойно… еще спокойнее…» Она глубоко вздохнула – как делала обычно, чтобы взять себя в руки. Вдох-выдох, вдох-выдох… Глаза закрыты. Надо отвлечься. Представить что-нибудь хорошее. Она не открывала глаз до тех пор, пока сердце не успокоилось. Только после этого Ева подняла голову, и руки ее бессильно упали на подлокотники кресла. Взгляд скользнул по наброскам, оставленным Максом. Она схватила их, принялась рвать на мелкие клочки и бросать на пол.

Так… Сын отверг ее ради дорогой сестрицы и любовницы. Но ведь это всего-навсего деньги – у нее их и без того достаточно. Конечно, они были бы кстати, но и без них она сможет обойтись. Она помассировала лоб большим и указательными пальцами, словно хотела протереть кожу до дырки. Это боль, которая еще некоторое время будет бередить ее сердце. Но… «Думай, думай», – твердила она себе…

«Боже! Я не в состоянии думать! – простонала она, чувствуя, как нарастает панический ужас. – Как он посмел так себя вести! После всего, что я сделала для него! Нет, сейчас надо думать не об этом. И уже многое трудно изменить. Все, за что ты боролась весь этот год, разрушено. Но это только деньги… Ну и пусть себе думают, что им удалось достичь… Чего? – подумала она обиженно. – Защиты? От чего? Я приняла эту девчонку… Платила за ее обучение в колледже и в университете. Я дала Памеле работу. Что я такого сделала, чего бы мне следовало стыдиться? Как мог мой сын так обойтись со мной? Я все время пыталась подготовить его к будущей роли главы нашего концерна. Ради него самого. А все, что ему нравилось, – это гонять на автомобилях и возиться с моторами. Он пошел против моей воли, связавшись с женщиной, которую я не могла видеть. С женщиной, которая на десять лет старше его. И вот чем это кончилось!»

Лицо ее исказилось. Нет, это не должно выйти наружу. Если об этом узнают, ее просто засмеют. Если она опротестует завещание, это может ей дорого обойтись. «Пусть все достанется им, – подумала она. – Пусть они вообще остаются сами по себе. Я одна должна двигаться вперед. Мои планы требуют воплощения. Надо снова впрягаться и продолжать путь».

Но Макс. Макс – это потеря. Страшная потеря. Как он мог так поступить с ней? Она извлекла его из ниоткуда и дала ему все. «Куда он пойдет, если я не возьму его обратно? – подумала Ева мрачно. – В какую-нибудь маленькую юридическую контору?.. Ну, может быть, и не такую уж маленькую. Но он никогда не достигнет того положения, которое занимал здесь. Я сделала его. И вот благодарность. Следующий юрист, которого я возьму, будет совсем другим человеком, она позаботится, чтобы он знал свое место. Больше никаких Максов».

Тут ее мысли вернулись к дочери. «Я подозревала, что она умна, но чтобы настолько! Почему же я никогда не думала об этом? Ведь Макс говорил мне. Он хорошо знал ее, не боялся идти против моей воли, он столько времени отдавал ей. Выходит, он заботился не обо мне, когда разоблачил этого мерзавца? О ней, а не обо мне. Он знал, кто она, и приберегал это знание для себя. Чтобы использовать, когда наступит подходящий момент. – Ева выпрямилась в кресле, ощущая смутную тревогу. – В такой момент, как сейчас? Нет, нет… Он же говорил, что она совершенно не интересуется этим. А как насчет таланта? Моего таланта. Я его передала ей. «Мадам. От мадам». Как это я не могла сообразить? Отличное название. Вот она, корона императрицы. И кто бы мог подумать? Не Крис, как я задумывала, а этот лягушонок, который напоминал мне то, о чем я хотела забыть. Но если отбросить всю эту шелуху… Ведь она моя дочь. Теперь она наследница, а не Крис».