Сьюзен Джонсон: Французский поцелуй

Черт, вот она, грубая реальность, – когда стараешься изо всех сил даже не думать о любви после такого короткого времени.

– Ну что, мы помирились?

Джонни улыбался Ники своей невероятно сладкой улыбкой, которая запросто могла заставить саму Снежную королеву выпрыгнуть из собственных штанишек.

– Да, помирились. – Ники тоже улыбнулась. – И я должна поблагодарить тебя за то, что ты разобрался с Юрием. Спасибо.

– Не за что.

– В любом случае ты поступил по-мужски. – Довольно расплывчатое заявление, но Ники просто не знала, где в этом дурацком сценарии проходит грань между вымыслом и реальной жизнью. А может, он и прав. Может, ей и в самом деле лучше ничего не знать. Один раз ей уже пришлось пережить настоящий кошмар, когда к ней заявился Юрий, и повторения она не хотела.

Джонни желал только одного – чтобы этот разговор наконец закончился, потому что он собирался совершить еще один храбрый поступок. Он решил подарить Ники то, что лежало у него в кармане.

– Когда мы были в Цюрихе, Кадз купил своей жене кое-какие драгоценности, – вдруг отрывисто и быстро произнес Джонни, словно, приняв решение, он хотел как можно скорее сказать все, что собирался. – Этот ювелир выполняет и особые заказы, и раз уж я все равно был там, то купил тебе вот это. – Он вытащил из кармана небольшую бархатную коробочку и щелчком открыл крышку: – Как тебе?

– Боже праведный!

Джонни ничего не понял ни по восклицанию Ники, ни по ее широко распахнутым глазам, а может быть, он не хотел ее подгонять, раз уж дело дошло до обручального кольца.

– Так оно тебе нравится – или нет?

– Какой огромный камень!

– Кадз сказал, что его жена любит огромные. Я не хотел каламбурить, – тут же произнес Джонни, жалко улыбаясь и одновременно чувствуя облегчение, потому что Ники сияла. – Померь. – Он вытащил из коробочки кольцо с бриллиантом и надел его на руку Ники. – Я подумывал о долгой помолвке… чтобы мы могли получше узнать друг друга, если ты понимаешь, что я хочу сказать. То есть нет никакого смысла нырять с высокой скалы на мелководье и сломать шею только потому, что мы не захотели все обдумать. Хотя теперь я не пью и не колюсь, поэтому думаю, что сейчас все будет по-другому, нежели чем в прошлый раз, но… – он опять слегка улыбнулся, – на всякий случай…

Вот теперь Ники поняла, что значит – прийти в замешательство. Она впала в оцепенение, при этом слышала голос из ниоткуда, говоривший «лучше бы тебе во всем как следует убедиться», и все это напоминало ей голливудский сценарий.

Ники сглотнула и еле слышно произнесла:

– Это что, предложение руки и сердца?

Долгое, долгое, долгое молчание. Кажется, не она одна отключилась.

– Если ты не против, – сказал наконец Джонни, – то да, думаю, так это и называется.

Ники попыталась собраться с мыслями.

– Мы не очень хорошо знаем друг друга, – сказала она. – Собственно, толком вообще не знаем, – добавила она, побуждаемая той крохотной неподкупной частью сознания, которая не плясала посреди улицы с воплем «Аллилуйя!!!»

– То, что мне о тебе известно, – нежно ответил Джонни, и в каждом его слоге звучал сексуальный подтекст, – мне очень нравится. Но, – он слегка изменил позу, словно стремясь соответствовать значимости момента, – я услышал, что ты сказала. Думаю, ты должна познакомиться с моими родителями и братом… когда-нибудь потом. – Мужской семейный кодекс в действии. – И мы съездим к твоим родственникам. Но для принятия решения лично мне было важно только мнение Джорди, – добавил он. – А она тебя полюбила, это я знаю. Так что мы поладим.

– То есть ты хочешь сказать, что я получила высочайшее соизволение, скрепленное большой печатью?

– Эй, не злись! Я не это имел в виду, просто так прозвучало. – Джонни помолчал. – Но вообще-то так и есть. Джорди действительно много значит для меня, что я еще могу сказать?

Ники улыбнулась:

– Я и не злюсь. Просто веду себя дерзко. А что до главного, так это замечательно. Ты бы мне не понравился, если бы твоя дочь ничего для тебя не значила. – Собственно, это было первое, на что Ники обратила внимание… Ну ладно, второе, сразу после его сногсшибательной красоты.

Джонни выдохнул.

– То есть ты говоришь «да»?

«Интересно, – подумала Ники, – а есть ли на земле хоть одна женщина, которая сказала бы ему «нет»?»

– Пусть будет «может быть».

Да, вероятно, она немного свихнулась, раз не хватается руками и ногами за шанс выскочить замуж за самого сексуального мужчину в мире. Но это потому, что она все-таки одной ногой стоит на земле и не собирается выпрыгивать из самолета без парашюта.