– Госпожа Айрис Шеридан… – повторяла я вслух, глядя на Бриджид.
– Вы не задумывались над тем, каков смысл буквы «К» в имени «Джонас К. Бреннэн»? – задумчиво спросила она.
– О'Киффи? – ответила я вопросом, и она кивнула.
– Пари на мои новые ковбойские сапоги, что это так.
Мы вышли из редакционного коридора, как пара летучих мышей из ада, и горячо поблагодарили женщину за конторкой.
– Вам нужны какие-нибудь копии? – спросила она, и я стремительно вернулась, отметила нужные заметки и с нетерпением ждала, пока снимут фотокопии. Потом мы снова уселись в машину и помчались в Чарлстон, а оттуда вылетели в Нью-Йорк.
Я думала о Шэннон и благодарила Господа за то, что она была в безопасности в Нантакете, с Эдди, потому что теперь я была убеждена в том, что убийцей Боба был Джейкей и что прошлое хватает настоящее, в чем мы сами убедились.
Вернувшись в гостиницу, я уложила измученную Бриджид в постель и позвонила в Нантакет Шэннон, чтобы рассказать ей о наших открытиях. Я долго ожидала ответа, но трубку так и не сняли. Встревожившись, я походила взад и вперед по номеру; потом, несколько успокоившись, неторопливо приняла ванну, подлив в воду дорогого ароматного снадобья, купленного Лилли, и полежала в ней с увлажняющей маской на лице, размышляя о том, что делать дальше. Наконец сделала макияж, расчесала волосы и надела темно-синий костюм мужского покроя из ткани в тонкую полоску от Сен-Лорана, который был скроен словно специально для сыщика.
А потом зазвонил телефон. Услышав голос Шэннон, я облегченно вздохнула. Слышимость была очень плохая, и она объяснила, что звонит с борта самолета. Они летят из Бостона в Манхэттен и должны появиться здесь через пару часов.
– Мне звонил Джейкей, – сказала она мне. В голосе ее чувствовалось волнение. – Он сказал, что у него, как ему кажется, важные сведения. О Моди, я не собиралась говорить об этом ни вам, ни Эдди; я должна встретиться с ним сегодня поздно вечером, и он все объяснит.
– А он сказал, что именно?
Мой голос прозвучал резко, и она торопливо ответила, что он все скажет ей при встрече.
– Он узнал, что в действительности представляет собой «Фонд Экс-т-Уай-Зед».
Джейкей представился мне пауком, сидевшим в центре сотканной им сложной паутины и ожидавшим Шэннон, и меня пронзила жгучая боль, какой я не испытывала с того дня, когда мне сказали, что моего Арчи убили фашисты.
– Где вы с ним встречаетесь? – поинтересовалась я.
– Это очень странно, но он хочет, чтобы я пришла в новый небоскреб «Киффи-Тауэр» на Парк-авеню. Сказал, чтобы я поднялась на грузовом лифте в особняк на крыше, где будет ждать меня в одиннадцать часов. И покажет мне что-то очень важное.
– Вам не следует туда идти, – категорически заявила я. – Приезжайте ко мне, и мы вместе отправимся к одиннадцати часам к господину Джейкею Бреинэну.
– Он предупредил меня, чтобы я об этом никому не говорила. По крайней мере, до того, как увижу то, что он мне покажет.
Поколебавшись, Шэннон добавила:
– Знаете, Моди, в его голосе звучала какая-то особая симпатия. Как вы думаете, может быть, у него есть доказательство того, что отец действительно покончил с собой? Что никакого убийства не было и что мы гоняемся за призраками, которых не существует в природе?
– Я уверена, что это не так, – ответила я, ясно представив себе, как Джейкей закатывает рукава.
Положив трубку, я решила выяснить, в чем было дело.
Я думала, что следующий час никогда не кончится. С надеждой посмотрела на Бриджид, но она так мирно посапывала во сне, что я не решилась ее разбудить и рассказать о новых обстоятельствах. Постояв у телевизора, я переключила по очереди каналы, как всегда делала она, но не нашла ничего интересного и, подойдя к окну, стала смотреть на захватывающий дух волшебный город. Небоскребы сияли в темноте, как целый лес рождественских елок. При мысли о Джейкее, ожидавшем в «Киффи-Тауэр» юную Шэннон, у меня судорогой свело живот.
В десять часов я надела широкополую темно-синюю фетровую шляпу, башмаки на довольно высоком каблуке и воткнула в петлицу лацкана камелию из стоявшей на столе вазы. Оставив записку для Бриджид и Шэннон, я взяла старую отцовскую ореховую прогулочную палку, поправила волосы, провела по губам помадой «Палома» и спустилась в вестибюль. Швейцар подозвал Такси, а спросив, куда мне нужно ехать, очень удивился, когда я назвала «Киффи-Тауэр» на Парк-авеню.
– Это здание еще не достроено, госпожа Молино, – с сомнением в голосе заметил он. – Вы уверены, что вам нужно именно туда?
Читать дальше