Валерия Горбачева: Дача Стамбула

Аня опустила листок. Все молчали, потому что слова были не нужны, все и так было понятно.

– Спасибо, Витек, – Аня посмотрела ему в глаза, – спасибо.

– Я не знал наверняка, что они погибли, но думал об этом.

– Хочешь, – повинуясь внезапному порыву, вдруг произносит Аня, – возьми этот талер себе на память.

– Нет, Аня! – Виктор усмехается. – Я благодарен тебе за такие слова, но я суеверен. Нельзя носить чужой крест, нельзя брать чужой талисман. Этот талер – талисман семьи, пусть он в семье и хранится. – Виктор поднялся. – Ладно, до встречи, отдыхайте.

Он отодвинул на место стул, и в этот момент Антон протянул ему руку:

– Бывай, Витек, увидимся.

И почти одновременно протянул руку и Егор:

– До встречи, Вить.

Сильно пожав протянутые руки, Виктор улыбнулся:

– Спасибо, парни.

В музее было так же прохладно и пустынно, как и в тот день, когда они пришли туда в первый раз в прошлом году. Тот же охранник сидел у входа и так же что-то читал. Только теперь, увидев вошедших, он явно обрадовался и без сожаления отложил книгу.

– Танюша! – воскликнул он радостно. – Дорогая, наконец-то! Ты вернулась совсем или погостить?

– Погостить. – Егору не понравился вопрос, и он ответил за Таню, неодобрительно посмотрев на неделикатного мужчину.

Мужчина перевел на него взгляд и нахмурил брови, вспоминая, где он мог видеть парня, по-хозяйски обнимающего Танюшу. Не вспомнил, поэтому спросил:

– Это с тобой, Танюша?

– Со мной, Дмитрий Васильевич! – Танюша смеется. – Это мой муж – Егор, а это наши друзья – Аня и Антон, мы идем к Светлане Николаевне, она нас ждет.

– Ждет, ждет, – закивал головой Дмитрий Васильевич, – и Иван Семенович уже пришел, тоже ждет.

По знакомому уже коридору до знакомого кабинета они шли молча. Что-то волнующее, немного нервное витало вокруг и не позволяло говорить о предстоящем событии, а говорить о чем-то другом просто не было никакой возможности, потому что ни о чем другом даже не думалось.

Светлана Николаевна поднялась им навстречу, по-родственному расцеловалась с Таней, радостно приобняв остальных. Иван Семенович оказался высоким худым мужчиной с хорошо поставленным «учительским» голосом и проницательными глазами. Он сразу взял инициативу в свои руки, спросив:

– Ну-с, молодые люди, может быть, вы нам расскажете, в чем, собственно, дело? – И, видя, что они как-то растерялись, очевидно, не зная, с чего начать, продолжил, помогая: – Про Анну я уже наслышан от Светочки.

Было странно слышать, как он называет солидную женщину Светочкой, но было похоже, что ее это ничуть не смущает:

– Да, я все рассказала Ивану Семеновичу про тебя, Анечка. Может быть, покажешь ему колечко?

Это был самый верный ход. Аня с готовностью сняла с пальца кольцо и протянула Ивану Семеновичу. Тут же все включились в обсуждение: «Посмотрите, Иван Семенович, ведь верно же, похоже на вензель?», «Поглядите, бриллиант какой красивый!», «А вот, Иван Семенович, теперь посмотрите на брошку…» Вот так незаметно и плавно и перешли они к рассказу о своем открытии. Показали и брошь, и дневник, и несколько фотографий, которые захватили с собой. Светлана Николаевна принесла поэтажные планы здания, и они, склонившись над столом, увлеченно и ошеломленно убеждались в правильности своих догадок.

– Да, – покачал головой Иван Семенович, – интересное кино…

Было смешно и странно слышать из уст старого учителя, немного даже демонстративно придерживавшегося «высокого штиля» речи, такое незамысловатое современное выражение. И все засмеялись.

– Смейтесь, не смейтесь, – сказал Иван Семенович, – но, Светочка, на мой взгляд, настало время пригласить сюда директора.

Светлана Николаевна ушла, а Иван Семенович продолжал расспрашивать Аню о ее семье. Показала Аня и золотой талер, отданный ей вчера Виктором, и рассказала историю их знакомства. Старик задумался.

– Мне обидно, что этот мальчик пошел по неверной дорожке, – сказал он грустно, – но если он все-таки отдал вам эту вещичку, – он поднял талер на цепочке и, покачивая из стороны в сторону, полюбовался его блеском, – может быть, еще не все потеряно?

Директор музея, энергичный мужчина средних лет, слушал внимательно, иногда уточняя кое-какие детали. Взглянув на план, положил рядом брошь, постучал пальцами по столу, опершись руками на его край, и спросил коротко:

– И что теперь? Ломать нужно?

– Думаю, ломать не придется, – степенно сказал Иван Семенович, – скорее всего, если граф придумал план-брошь, ему надо было продумать и изящный способ открытия тайника: он должен открываться пусть замысловато, но легко. Попробуем догадаться.