Кристин Уокер: Семь способов тебя завоевать

Я взяла Дженну за руки и крепко сжала их:

– Дженна, не беспокойся. Я не назову никаких имен. Скорее загоню себе иголки в глаза. Хинклер придется исключить меня или отстранить от занятий. И ты точно сошла с ума, раз думаешь, что я сдам Сая или тебя. Или кого-то еще. Этого не произойдет, так что перестань беспокоиться.

Клянусь, Дженна чуть не расплакалась. Она улыбнулась и поблагодарила меня еще раз. Чтобы стать счастливой, ей надо было просто позаботиться о безопасности Сая. Счастье Сая – это и ее счастье. Я не могла не позавидовать отношениям Дженны и Сая. Они очень сильно любили друг друга, а я любила их обоих. Они были абсолютно идеальной парой чудаков.

Менее чем через две минуты я стояла перед дверью администрации, готовясь к тому, что меня ждет. Наконец я открыла дверь, и все секретарши синхронно посмотрели на меня. Я же посмотрела на дверь папиного кабинета, она была закрыта.

– Они там? – спросила я Глэдис.

Она кивнула. Я глубоко вдохнула и в последний раз надела маску леди, которую больше никогда не намеревалась использовать. Хватит притворяться, что у меня все хорошо, когда на самом деле это не так, но я не могла позволить этой ведьме-заместительнице подумать, что она лишила меня самообладания.

Я устремилась к папиной двери, дважды постучала и повернула ручку. Открыла дверь и чуть не споткнулась, увидев, кто находится внутри.

Люк.

Он поднял руку, чтобы меня остановить.

– Блайт, – сказал он. – Тебе не стоит сюда заходить.

Я оттолкнула его руку и обошла его:

– Что происходит? Пап?

Папа сидел за столом и тер руки так, будто пытался раздобыть огонь. Его заместительница стояла возле него. Думаю, злобная тетка наслаждалась тем, что даже на директора смотрела свысока. Видимо, поэтому именно она ответила на мой вопрос:

– Мистер Павел только что признался, что руководил запрещенной «Гонкой старшеклассников». Он утверждает, что действовал один, и отказывается называть имена участников. Конечно, его отстранят от занятий. На два месяца. Очень жаль, что он пропустит выпускной. Полагаю, он сможет окончить школу летом. Или даже осенью.

Я встретилась взглядом с Люком. Смотрела ему в глаза, но обращалась к папе.

– Он врет, – сказала я. – Он никак не связан с «Гонкой старшеклассников». Это все я.

Люк встал, он хотел заставить меня замолчать.

– НЕТ. Это была моя идея. Блайт совершенно невиновна.

– Это не так! – заспорила я. – Это моя вина!

Во мне нарастало отчаяние. Мне надо было остановить его. Я повернулась спиной к папе и его заместительнице и прошептала Люку:

– Почему ты это делаешь? – Затем еще тише: – У нас был уговор!

Люк потянулся и заправил прядь волос за мое ухо, как тогда на парковке, после свидания.

– Я разрываю его, – сказал он.

Его голос был похож на ароматную теплую карамель. Я могла плавать в этих звуках. Нырять. Утонуть в них.

Он простил меня.

Я наклонилась к уху Люка.

– Что ты шепчешь? – прокаркала Хинклер.

Мои длинные волосы закрывали им обзор.

Я, почти не касаясь, поцеловала Люка в щеку и прошептала:

– Я не позволю тебе сделать это. – Затем повернулась лицом к папе: – Папа, если ты когда-нибудь верил мне, то поверь и сейчас. Знаю, это кажется невероятным, но вернуть гонку было моей идеей, потому что именно из-за меня ее отменили. Разве ты не понимаешь этого?

– Люк уже показал нам сайт, – сказал папа. – Он не знал бы о нем, если бы не участвовал.

Я хлопнула ладонями по столу и прокричала:

– Это был не он! Разве ты не видишь, что Люк просто пытается защитить меня?

Папины брови удивленно взметнулись вверх. Он слегка приоткрыл рот и пристально посмотрел на Люка. Затем снова на меня. И опять на Люка. Он вспыхнул, и я увидела, что он все понял. И более того, даже одобрил.

– Что ж, тогда самым логичным решением будет отстранить вас от занятий обоих, – радостно хохотнула Хинклер. – Правда, если фотография с мистером Павелом никак не связана с охотой, мисс Маккенна грозит исключение за издевательство.

– Это абсурд, – встрял в разговор Люк. – Я не против той фотографии. Нельзя назвать ее издевательской, если надо мной не издевались. По правде говоря, – обратился он к заместителю директора, и его лицо озарилось улыбкой, будто кто-то нажал на выключатель, – мне даже нравится эта фотография. – Люк придвинулся ко мне и подхватил своим мизинцем мой. – Она напоминает мне о моем самом лучшим дне в жизни.

Мое сердце бешено заколотилось. Воздух вокруг нас сгустился, не давая сделать и вдоха. Стены сомкнулись, создавая впечатление, будто мы с Люком одни в этом кабинете и ничто не может нам навредить. А если это и не так, то для нас не имело значения.