Вера Колочкова: Мышиная любовь

– Нет, Аркаша, я вообще не выйду.

– Как это?

– Ну то есть приду, конечно, ненадолго, передам тебе все дела... Я решила уволиться, Аркаша.

– Да вы что!

– Ничего-ничего, ты уже большой мальчик и один справишься!

– Да не в этом дело... Просто я привык уже к вам, как-то привязался даже...

– Мне тоже с тобой было легко, Аркашенька! Ты очень интересный человек, умный, способный, у тебя блестящее будущее, поверь мне!

– Да ладно вам! Расстроили вы меня...

Аркаша положил трубку, даже не попрощавшись. Не успела Маша поднести ко рту чашку с горячим чаем, поставленную перед ней хлопотавшей по кухне Варькой, как телефон зазвонил снова. Маша взяла трубку и, услышав голос Арсения, напряглась, будто ее ударило током, поднялась со стула и быстро ушла в спальню, с силой прижимая трубку к уху и краснея, будто ее уличили в чем-то постыдном.

– Машенька, мне сказали, что ты болеешь. Что с тобой? Это из-за вчерашнего? Ты прости, так получилось все нелепо... Давай увидимся, поговорим?

– Нет, Арсений, мы не увидимся. Не могу.

– Я тебя все-таки обидел... Давай так: будем считать, что ничего не было! Вообще ничего. И ты мне ничего не говорила, и вообще я тебя вчера не видел! Забудем!

– Нет, не могу... Я правда не смогу, Арсений! В понедельник приду, напишу заявление об уходе, все дела Аркаше передам. Он справится, ты не сомневайся.

– Маша, не делай глупостей! Как ты можешь? Ты мне очень нужна, слышишь? Я не отпущу тебя! Устала – иди в отпуск!

– Нет, не хочу больше ничего!

– Эх ты, Мышонок... Ты знаешь, а я сегодня утром совсем другим человеком проснулся. Вся дурь из башки разом вылетела, как-то определилось все разом, разложилось по полочкам... Бывает же! Как будто перетрясли меня вчера с тобой, как пыльный мешок. Ты права, никуда я уходить не хочу, буду жить, как жил...

– Я рада за тебя, Арсений. Желаю вам счастья, – деревянным голосом, с трудом выговаривая слова, сказала Маша.

– Маш, я тебя прошу, не надо так переживать! Не делай из меня идиота, ради Бога! Ты думаешь, я тебя не понимаю? Все я понимаю... Давай забудем! Махнем в выходной, как обычно, на дачу, а? Баньку истопим, за жизнь с тобой поговорим! Я тебе таких шашлыков сделаю! Все уладится, все будет как прежде. А, Маш?

– Да не будет уже никогда, как прежде! Все уже другое, и мы другие!

– Может, ты и права... – помолчав, медленно произнес Арсений, – мы и правда теперь другие... Вот я говорю тебе – забудь, а мне совсем и не хочется, чтоб ты забыла! У меня такого не было никогда, честное слово, чтоб вот так, как в пропасть летел! Я чуть не умер, ей-богу! Переплюнула ты, выходит, Алену, раз меня так в обратную сторону развернуло... Как же я, идиот, не замечал ничего? Ты любила, а я не знал... Прости меня, Маша!

– Не надо, Арсений, ради Бога! Ничего не говори! Я не хочу тебя больше видеть! Прости, я плохо себя чувствую... И не звони мне больше, пожалуйста! – на одном выдохе протараторила Маша и торопливо нажала на кнопку отбоя.

Ее снова знобило. Укрывшись с головой одеялом, она зарылась в постель, свернулась клубочком и наконец заплакала, уткнув лицо в подушку и сотрясаясь всем телом. Лежащая на тумбочке телефонная трубка надрывно и жалобно снова звенела над ее ухом не переставая, и от этого плакалось почему-то еще горше. Тихо вошла в спальню Варька, постояла над ней, не решаясь заговорить, забрала умолкнувшую наконец трубку и так же тихо вышла, прикрыв за собой дверь.

«А я ведь и правда не хочу его больше видеть, – вдруг подумала Маша, вдоволь наплакавшись. – Отпустило меня, кажется. Вот только пустота эта тоскливая осталась, будь она неладна! Как будто обросло все внутри железной ржавой чешуей, и ничего больше нет, только пустота и жуткий железный скрежет...»

Сквозь тяжелую дрему она услышала призывную трель дверного звонка, интуитивно зарылась поглубже в одеяло. Только гостей ей сейчас не хватает! Кого это черт принес?

– Варька, а ты знаешь пословицу про гору и Магомета? – услышала Маша нахальный Иннин голос. – Так я вот этот самый Магомет и есть!

– Да спит она, тетя Инна, я же вам объясняю! – изо всех сил защищалась Варька.

– Если спит – разбудим! Болеет – вылечим! Что за проблемы, противный ребенок?

Инна бесцеремонно ворвалась в спальню, резко сдернула одеяло с лежащей на кровати Маши.

– Вставай, Мышь, коньяк пить будем! Я «Хеннеси» купила! С меня ж магарыч причитается! Я теперь твой должник, Мышонок! Надо же, кто бы мог подумать...

– Ты же знаешь, я не пью... – тихо проговорила Маша, с трудом поднимаясь с кровати и плетясь за Инной на кухню.