Натали Фокс: Под небом Сицилии

Нина презрительно хмыкнула.

— Ей и в голову такое не пришло. Она недоумевает, почему мать с отцом так хотят свадьбы. У нее очень свободные взгляды.

Лоренцо отрицательно покачал головой.

— Под этой легкомысленной болтовней она скрывает свои истинные чувства. Ей нужна эта свадьба, так как она настрадалась оттого, что отец не жил с ними постоянно.

Нине до слез стало жаль Кристину… да и себя тоже, хотя она уступает отца той, которая это заслужила больше, чем она.

Она знает, кто ее отец, и все же никогда с ним не увидится. Но хуже всего то, что она встретила человека и безумно влюбилась в него, и даже в этом счастье ей отказано, потому что она ненароком оказалась вовлеченной в запутанную семейную драму.

Чувствуя, что потерпела полное поражение, Нина с мольбой посмотрела на Лоренцо, нервно теребя в руках белье.

— Тем более мне надо уехать, — прошептала она. — Я сейчас еще больше осознала важность этой свадьбы. Мне трудно снова увидеться с Кристиной, не говоря уже о том, чтобы познакомиться с твоей матерью. У нас с Джо было… свое прошлое, и я не очень горжусь этим обстоятельством. Мне лучше уехать. Будет хуже, если я задержусь здесь.

Он сделал к ней шаг. Она сжалась, опасаясь, что он обнимет ее, но он, к счастью, остановился. Нина ощущала тепло, исходящее от его тела, сердце у нее бешено колотилось, но она вполне владела собой и, облизав пересохшие губы, попросила:

— Пожалуйста, Лоренцо. Не надо подвергать всех нас такому испытанию…

— Ты останешься, потому что я хочу, чтобы все были счастливы. — Он взял ее за подбородок. Она почувствовала, какая у него напряженная и холодная рука.

Нина мотнула головой и прошипела сквозь зубы:

— А вдруг я невзначай проговорюсь? За обедом могут возникнуть вопросы, на которые я не знаю ответов, и я могу запутаться, особенно если выпью лишнее…

Он в сердцах схватил ее за плечи и прижал к себе.

— Ври побольше, раз обвиняешь в этом других!

Ох, как она здорово задела его чувства преданного друга, когда обвинила Джо во лжи!

Темные глаза Лоренцо сверлили ее насквозь.

— Тебе не составит труда опять притвориться — у тебя вполне простодушный вид эдакой невинной девочки с широко распахнутыми глазами. Ну и артистка же ты! Я почти поверил, что ты на самом деле была любовница Джо. — Пальцы Лоренцо жгли Нине кожу. — Я занимался любовью именно с тобой, а не с любовницей другого мужчины, — вымученно произнес он побелевшими губами. — Тебе почти удалось обмануть меня, но ты не смогла сдержаться и вся напряглась в ожидании боли. Я — твой первый мужчина, Нина, и от этого был вне себя от счастья, но сейчас мне просто противно.

— Про… противно? — запинаясь, переспросила она. Это ей было совершенно непонятно.

— Да, противно. — Его глаза сузились и почернели от гнева. — От Джо ты, вероятно, не получила желаемого, поэтому решила преследовать его на Сицилии.

Нина изо всех сил пыталась освободиться из его железной хватки. Она извивалась и колотила его по крепкой груди своими маленькими кулачками. Слезы душили ее.

— Я… тебя ненавижу, — рыдала она.

Он не только не отпустил ее, но еще, к тому же, и встряхнул.

— Черта с два ты меня ненавидишь. Ты меня любишь так же сильно, как и я тебя…

И тут вся ее ярость рухнула, как карточный домик, оставив ее без сил и без чувств.

Он поднял ее голову за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— Почему, Нина? — хрипло выдохнул он. — Зачем тебе понадобилось выставлять Джо лжецом, когда правду скрывала ты? Зачем было доводить меня до бешенства, когда я всего лишь хотел держать тебя в своих объятиях и любить вечно? Ради Бога, к чему весь этот кошмар?

Да потому, что правда причинит боль стольким людям, хотела крикнуть она.

Глаза Лоренцо искали ответа в ее глазах. Наконец с глубоким вздохом он прижался губами к ее рту. Она зажмурила глаза и вся отдалась волшебству его прикосновений. Тело ослабело, но в душе горел огонь. Поцелуй разжег страсть, в которой сгорели все горькие слова, сказанные друг другу. Поцелуй — всего лишь пролог к любовным утехам, но она вынуждена отказаться от них.

Правда, сделать это было просто невозможно, поскольку его сильное тело напряглось и страстно прижалось к ней. Нина все же попыталась сопротивляться.

Она оторвала губы от его рта и еле слышно произнесла:

— Нет.

Но рука Лоренцо, сжавшая ей подбородок, заставила их губы снова сомкнуться. Другой рукой он стал ласково и требовательно гладить ей спину под блузкой.