Анита Чарльз: Букет фиалок

Палата, в которой она очнулась, была светлой и яркой от солнца и огромного количества цветов. Цветы стояли в вазах по обе стороны кровати, и, глядя на них, девушке даже не верилось, что все это великолепие принадлежит ей. Здесь были и голубые побеги шпорника, и розы — желтые, розовые, темно-красные, и орхидеи…

Мелори протянула руку и нежно дотронулась до шелковистых лепестков тюльпанов. Она делала это уже несколько раз с тех пор, как открыла глаза и обнаружила их там, почти касавшихся ее подушки. Днем раньше в этой вазе были малиновые гвоздики, а до них — багровые розы. Каждый день цветочные подношения, стоявшие так близко, что она чувствовала их аромат, были свежими, яркими и благоуханными. И хотя Мелори почему-то боялась спрашивать, от кого эти букеты, она всякий раз при виде их замирала от счастья, переполнявшего душу.

Миссис Карпентер и Роза навещали ее. Серена, уже оправившаяся от приступа лихорадки, случившегося в ночь бала (как выяснилось, она просто переволновалась тогда да еще объелась конфетами), посылала любимой гувернантке самые пылкие приветы, но девочке не позволяли навещать ее. Белинда и Марк Антоний, перешедшие под опеку Серены, тоже, согласно накаляканной детской рукой записке, которую принесла миссис Карпентер, выражали ей свою горячую любовь. Экономка приходила несколько раз, тихо сидела у кровати Мелори, улыбаясь таинственно и как будто радуясь чему-то, хотя в глубине ее глаз таилась тень печали.

Только Райф Бенедикт не показывался, но девушка знала, что он не заставит себя долго ждать. Медсестра сказала, что он звонит каждый вечер и каждое утро, дотошно выясняет подробности о ее самочувствии, и ему уже сообщили, что через неделю ей будет позволено покинуть больницу. К всеобщему удивлению, Мелори не получила серьезных повреждений — только легкое сотрясение мозга.

Однажды утром, когда все, казалось, предвещало ее скорую выписку, еще до того, как человек, визита которого она так ждала, соблаговолит навестить ее, дверь открылась, и он появился на пороге. Сиделка, проводившая его в палату, сразу же испарилась, а Мелори и мужчина, совсем недавно назвавший ее «дорогая» и «любимая», мужчина, чей голос звучал так, будто его жизнь потеряет смысл, если она не отзовется, остались наедине — в первый раз с той ужасной ночи, которую никто из них никогда не забудет.

Он не принес ей цветов. Тихо вошел, присел на край кровати и взял ее руки, хрупкие и белые, как цветы, в свои ладони, поднес к губам и поцеловал, а его глаза сказали ей все, что она хотела узнать, и в них больше не было даже тени насмешки.

— Мелори… Ты поняла, почему я не приходил к тебе раньше?

Она кивнула, и ее серые глаза наполнились сочувствием.

— У вас было много хлопот с гостями.

— Не только поэтому. Я хотел, чтобы ты немного окрепла.

— Для чего? — чуть слышно спросила она, не осмеливаясь встречаться с ним взглядом.

Он улыбнулся:

— А ты не догадываешься?

Мелори уже готова была ответить: «Нет» — и отвернуться, но что-то заставило ее храбро поднять длинные ресницы и посмотреть ему прямо в глаза… янтарно-карие глаза цвета шерри, с золотистыми веселыми искорками… Райф тихо и счастливо вздохнул, а затем вдруг порывисто обнял девушку за худенькие плечи, крепко прижал к своей груди и зарылся лицом в ее пушистые волосы. И она почувствовала, как неистово, в унисон с ее собственным, забилось его сердце.

— Милая! — прошептал он. — Любимая моя! Если бы с тобой той ночью что-то случилось…

— Но ничего же не случилось, — прошептала она в ответ. — Зачем вспоминать?

— Но это была моя вина! Я тем вечером дал себе слово не сводить с тебя глаз, потому что не доверял Адриану, да и миссис Карпентер обещала приглядывать за тобой… но мы с ней потерпели неудачу! И я чуть не потерял тебя навек!

Мелори, все еще не веря в происходящее, испуганно посмотрела на него:

— Но я и понятия не имела, что… что это вас так огорчит — потерять меня. Я всегда думала, что вы относитесь ко мне неодобрительно, что я по какой-то причине постоянно вас раздражаю…

— Только потому, что я не был уверен в твоих чувствах ко мне! — воскликнул Райф. — С самого начала я понял, что ты единственная женщина в мире, которую я желал, которую надеялся однажды завоевать! Но ты была такой независимой… у меня создалось впечатление, что ты испытываешь ко мне неприязнь. Я был совершенно уверен, что ты не одобряешь меня, иногда мне даже казалось, что ты меня просто ненавидишь!