Дженнифер Меттоуз: Заповедник чувств

— Это больше походит на свадьбу, чем на день рождения шестнадцатилетней девушки, — пожаловался он.

Эвелин пропустила его замечание мимо ушей, считая стулья.

— Мне крайне неприятно говорить об этом, Диана, но нам нужен еще один стол.

— А у вас есть еще один?

— Достанем. Вынесем из конюшни.

Эвелин казалась усталой, но хотя вечеринка потребовала времени и денег, она совершила чудеса в отношениях матери с дочерью.

— Пойду посмотрю.

— Спасибо, Дэвид. Пойди с ней и помоги. И еще четыре стула, пожалуйста.

Воздух в конюшне был дурным и пыльным. Тем не менее красота здания просто поражала — стрельчатые окна, узорчатые планки столбиков. Жаль, что Дэвид собирается продать «Убежище среди скал», хотя Диане казалось, что она понимает его чувства. «Убежище» было связано как с самыми лучшими, так и самыми худшими его воспоминаниями. Имение было наиболее осязаемым звеном его прошлого. Отрезать его от себя — и он свободен. Тем не менее жаль, что его продают.

Они нашли стол и стулья на пустом сеновале. Но Дэвид, казалось, не торопился выносить их. Вместо этого он подошел к двери и распахнул ее. Брызги дождя долетали до него. Он сел на пол у дверной рамы.

— Отсюда прелестный вид, все «Убежище» как на ладони.

Диана могла поклясться, что он старается говорить, не выражая никаких чувств, совсем как тот человек, каким он был в начале лета, но ему это не удалось. Диана осторожно присела рядом. Ее взгляд скользнул по имению, а от него к безмолвному серому морю. Когда она оглянулась, то обнаружила, что глаза Дэвида безотрывно и серьезно смотрят на нее.

— Ди, тебе здесь нравится?

— Да. Очень.

Она затаила дыхание.

— Мне тоже.

Она поняла, что двумя этими словами он зачеркнул годы, когда отрекся от имения.

— Я думаю, что еще поживу здесь. Кроме того, интерьер дома требует тщательного осмотра. Мне не следует продавать его в таком состоянии. Как ты думаешь?

— Это… было бы чудесно.

Горло ее сдавило от радости, голос был едва слышен.

Его глаза скользнули по ее лицу, по всему ее телу до ног, которые она скрестила у щиколоток. В его лице были восхищение и печаль.

— Ди, поговори со мной, — попросил он.

— Поговорить с тобой? О чем?

— О чем угодно. Мне просто нравится слушать твой голос. Диана кашлянула, затем помедлила и снова кашлянула. Впервые в жизни она не могла придумать, о чем говорить. Она робко улыбнулась. Знаешь, у тебя прекрасная улыбка. Она такая непритворная и теплая. Я спорю, у тебя на лице будут прекраснейшие морщины, когда ты постареешь.

Диана посмотрела на свои нервно переплетенные пальцы. Только вчера они занимались любовью, а сегодня она чувствует себя робкой и напряженной, как в преддверии каких-то великих событий.

— Ди, я знаю, со мной иногда трудно общаться, и я знаю, моя работа…

С места, на котором она сидела, Диана могла видеть, как открываются ворота. Через минуту через них проехал автомобиль. Дэвид также посмотрел на автомобиль, и то, что он собирался сказать секунду назад, было забыто.

Машина медленно подъехала к дому, так медленно, как будто сидящий за рулем сомневался, туда ли он приехал.

— Может быть, это цветовоз? — спросила Диана.

— Сомневаюсь в этом. Разве что он недавно завел себе «мерседес».

Диана нахмурилась.

Под портиком машина остановилась. Из нее вышли двое — высокий мужчина с седеющими волосами, одетый в светлый костюм, и блондинка, которая, казалось, сошла с обложки самого модного журнала.

— О Господи! — прошептал Дэвид, став пепельно-бледным, несмотря на свой загар. — О Господи Боже!

Он вздрогнул, его лицо покраснело, и он вскочил на ноги.

— Дэвид, в чем дело? — Диану охватила паника,

Но он не отвечал, и ей показалось, что даже не слышал ее, а лишь смотрел на прибывшую пару, как тигр, готовящийся к прыжку за добычей.

Она обернулась и снова посмотрела на них и внезапно поняла, кто эти двое.

— Это твой брат и Гленда?

Но Дэвид, глубоко дыша, все еще смотрел на них дикими глазами.

Пара медленно оглянулась, подошла к входной двери. До того как они постучали, Сисси открыла дверь и впустила их. Диана взглянула на Дэвида. На его напряженном лице пульсировала жилка.

— Разве это не странно? Разве ты не знал об их приезде?

Она немедленно поняла всю глупость своего вопроса.

Он резко, повернулся и посмотрел на нее. Его глаза, всего минуту назад светившиеся любовью, теперь походили на раскаленные угли, в них полыхал яростный гнев, какого она раньше не видела. Нервы ее не выдержали.