— А ты видишь здесь еще кого-нибудь?
— Но когда ты успел?
— А че тут успевать-то? Долго, что ли, достать вино и фрукты в вазу положить? А в магазинах всякой-всячины в банках и упаковках полно: открыл, на тарелку положил и на стол.
— Но спагетти?
— У меня просто соус уже был готов, я спагетти отварил, полил разогретым соусом и все.
— Лешик, ты не сокровище.
— А кто? — обиделся Леха.
— Ты уникум. Таких, как ты, больше нет.
Леха просто расцвел от похвалы. Потом они ужинали, пили вино, рассказывая о себе, смеясь над нелепыми случаями, сочувствуя неудачам. Тарелки постепенно пустели, а вскоре и разговор сошел на нет. Они смотрели в глаза друг другу и никак не могли оторваться, ища и находя в глазах другого отражение собственных чувств.
Леха встал и приблизился к девушке, протянул руку, и она, не раздумывая, вложила в нее свою. И через мгновение оказалась в крепких Лехиных объятиях, осыпаемая нескончаемыми поцелуями. Она тоже потянулась к нему, обнимая и отвечая ему с неменьшей страстью. Леха подхватил Зойку на руки и куда-то понес. Через минуту они оказались в спальне. Одеяло на широкой кровати было откинуто в недвусмысленном приглашении, по всей комнате стояли стаканы со свечами, простыня была усеяна такими же лепестками, что плавали в ванной, и нежный их аромат, парил в воздухе легкой дымкой.
«И когда только успел?»- мелькнуло у Зойки на задворках сознания. Леха положил ее на постель и опустился рядом. Его руки скользнули под халат и стащили его с плеч, открывая взору нежную кожу, которую он начал покрывать легкими поцелуями, вызывая дрожь во всем Зойкином теле. Девушка потянулась к Лехе, но спущенный халат мешал, сковывая движения. Она недовольно завозилась, пытаясь избавится от «плена». Леха тут же помог снять халат, стремясь к ее ласкам не меньше, чем она — к его. Зойка нырнула руками под его футболку, потянув ее вверх, убирая преграду, мешающую касаться его тела, гладить напрягшиеся мышцы груди и плеч, пробежаться по спине, наблюдая, как он выгибается от удовольствия и его глаза темнеют от жажды обладания. Леха не просто ласкал ее, казалось, он совершал некий языческий ритуал поклонения женщине. Его касания были легкими и чувственными, он покрывал поцелуями каждый сантиметр ее тела, а его руки, казалось, не знали покоя, гладя, сжимая, исследуя. Зойкины руки скользнули к ремню, быстро справились с застежкой, пуговица джинсов тоже недолго сопротивлялась торопливым пальцам, а «молния» разошлась сама под давлением возбужденной плоти. Пальцы девушки двинулись внутрь и сжались вокруг напряженного до предела члена. Леха застонал и подался в кольцо ее пальцев, выражая без слов свое желание. Зойкина рука прошлась по шелковистой длине вниз, потом вернулась к вершинке, обводя головку, пробегая по рисунку вен, заставляя его вздрагивать от малейшего касания. Леха оторвался от девушки и быстро скинул остатки одежды, снова возвращаясь в ее объятья и прижимаясь к ней, давая ощутить всю силу своего желания. Зойка погладила твердые мышцы его живота и снова обвила пальцами член. Леха убрал ее руку.
— Заюшка, лучше не надо. Я и так на пределе, у нас вся ночь впереди. Ты сможешь делать со мной все, что захочешь, но сейчас позволь действовать мне.
Зойка, соглашаясь, кивнула, и прижалась к парню в молчаливом поощрении.
Вот чего Лехе было не нужно, так это поощрения. Его голова склонилась к Зойкиной груди, втягивая сосок, обводя его языком, слегка покусывая, пока рука ласкала другую грудь, сжимая нежное полушарие. Вторая рука скользнула меж ее ног, отыскивая чувствительный бугорок, ощущая выступившую влагу, и начала медленный, возбуждающий танец, толкающий девушку к тому состоянию, за которым не существует ничего, кроме чистейшего наслаждения. Будто посчитав это недостаточным, Леха сполз ниже, прокладывая обжигающую тропинку к ее животу, а потом туда, где хозяйничали его пальцы. Зойка попыталась сжать ноги, она знала о подобной ласке, но почему-то ее одолело смущение.
— Любимая, позволь, — прошептал Леха, эти слова, сказанные практически у ее кожи, пронеслись опаляющей волной по телу, оставляя ее в полной власти парня. Его пальцы слегка раздвинули нежные складочки, открывая языку доступ к повлажневшему лону. Эти чувственные прикосновения, заставили Зойку выгнуться дугой и вцепиться в простыни от невероятности ощущений. Девушку всю трясло от возбуждения, но ей хотелось ощутить его в себе, почувствовать силу его толчков, устремляясь навстречу каждому проникновению. Леха, словно услышав ее мысленный призыв, поднялся и одним сильным ударом вошел в тесное лоно. Это движение, казалось, сорвало все ограничения: страсть захлестнула их жаркой волной, заставляя парня двигаться резко, стараясь проникнуть глубже, сильнее прижаться к телу девушки, которая встречала каждый его толчок, а ее ногти вцепились в его плечи, оставляя царапины, но Леха вряд ли чувствовал их, пытаясь сохранить хотя бы слабые клочки рассудка в мареве наслаждения. То, что сейчас происходило, нельзя было назвать соединением двух людей, это было воссоединение единого целого, обретение полноты существования. Зойка погружалась все глубже и глубже в пучину наслаждения, дыхание сбивалось, тело дрожало на последней грани, и вот очередной сильный толчок позволил преодолеть ее. Лоно, сжимаясь вокруг члена, отправило Леху вслед за возлюбленной, вторя ее стонам, содрогаясь в экстазе, изливая семя. Волна страсти медленно отхлынула, оставив их задыхающимися и обессиленными. Леха хотел сползти с Зойки, но она удержала его.
Читать дальше