Энн Мэтер: Радость и боль

Лора почувствовала, что губы у нее пересохли и потрескались.

— Я… я спускалась вниз по ступенькам, — проговорила она, словно про себя.

— Я знаю, — измученным голосом откликнулся Рафаэль. — Когда ты только поймешь, что я не могу столько вынести? — Он не сводил с нее взволнованных глаз. — Я всего лишь человек, Лора, и я очень люблю тебя! — Его взгляд с легким недовольством переместился в сторону Марии. — Я не могу сейчас говорить. Я приду позже! — С этими словами он повернулся и вышел из спальни.

Лора проводила его глазами; она, наморщив лоб, пыталась понять, почему ей кажется, что это уже было с ней когда-то, а теперь это объяснение только снится ей. На самом ли деле он сказал, что любит ее? А если и сказал? Что из того? Это не первый раз, когда он говорил, что ее любит, и в этот раз слова для него ничего не значили. На самом деле он хотел сказать, что его тянет к ней, что он ее желает; любовь это чувство, которое питают к любовнице, но не к женщине, на которой хотят жениться, по крайней мере, так казалось Лоре. Жене принадлежат преданность мужчины, его привязанность, его дом, его поддержка — но любовь?! Любовь это роскошь, как сказала Элизабет.

Со сдавленным рыданием она повернулась, уткнулась лицом в подушку, и потоки горячих слез полились из ее глаз, в то время как Мария суетилась вокруг кровати, осуждая на своем языке Лору за потерю самообладания.

Когда Лиза и Мария, невзирая на протесты Лоры, начали стаскивать с нее грязную и порванную одежду, она поняла, насколько разбито и измучено было ее тело. Все оно болело от чрезмерного напряжения, и она молила Бога, чтобы они оставили ее как можно скорее и позволили ей забыть во сне весь этот кошмар.

Но это было еще не все. На нее накинули купальный халат и отвели в ванную комнату, примыкавшую к этой шикарной спальне. Тут ее ожидала глубокая расслабляющая ванна, и с помощью Лизы она намылилась с головы до ног и смыла всю грязь и слизь со своего тела. Затем были вымыты и тщательно вытерты полотенцем ее волосы, а обсохнув, она была обсыпана шелковистой пудрой, дававшей запах свежести и ощущение тепла. Пижаму принесли из ее комнаты, и только теперь она задумалась, зачем она здесь, в этой роскошной спальне, когда ее собственная комната вполне подходила для нее.

Но, когда Лора спросила об этом Марию, пожилая женщина только улыбнулась и порекомендовала ей расслабиться и не беспокоиться ни о чем. Затем появился доктор Перес и тщательно осмотрел ее, найдя у нее растяжение лодыжки и несколько ушибов на ребрах. По его словам, ей повезло, что она не получила более серьезных повреждений, и она предположила, что везение действительно имело место. Однако в настоящий момент Лора не видела никаких причин для воодушевления. Теперь она не сможет уехать завтра, и это беспокоило ее больше всего.

Но когда ее тело было смазано бальзамом и ей дали успокоительное с теплым питьем, все как-то потеряло свою значимость, и она устроилась на своих подушках с некоей покорностью судьбе. Она слишком устала, чтобы этой ночью беспокоиться еще о чем-то. Она не имела понятия о том, который теперь час, но, когда Рафаэль нес ее к дому, было уже темно, значит, теперь уже довольно поздно.

Но вслед за этой мыслью пришла следующая. Что случилось с ней после того, как она выкарабкалась по ступенькам на утес? Лора помнила, как ползла вверх, но после этого все как-то смешалось, и попытки вспомнить вызывали у нее головную боль. Она закрыла глаза, и блаженное забытье охватило ее.

Когда она проснулась, в окна бил дневной свет, и она с ужасом поняла, что опоздала, потому что солнце стояло уже высоко. О Господи, подумала Лора, приподнимаясь на подушках, сейчас я должна была уже ехать в поезде!

Она устало откинулась назад, ее сердце забилось с неожиданной силой, и тут дверь распахнулась, вошла Мария и улыбнулась, увидев, что Лора уже не спит.

— Ах, сеньорита, — сказала она, и ее обычно неулыбчивое лицо просияло. — Вы намного лучше выглядите. Вы и чувствуете себя лучше?

Лора вздохнула.

— Да, много, много лучше, — согласилась она. — Который теперь час?

— Чуть позже одиннадцати, сеньорита. Вы долго спали. — Мария с явным удовлетворением сложила руки. — А теперь вы наверняка захотите кофе с теплыми сладкими булочками, а может быть, и с консервированной малиной.

Лора покачала головой.

— О… о, думаю, нет, — возразила она, — немножко кофе — можно, но я не чувствую себя особенно голодной.

Мария нахмурилась.