Кэти МакГэрри: Отодвигая границы (ЛП)

Я потёрла глаза, надеясь, что это сдержит поток жгучих слёз.

Благодаря тёплому душу, мне наконец удалось успокоиться, но мысли о расставании с Ноем вновь вызвали желание заплакать.

— Что ты хочешь услышать? Что я устала? Напугана? Что я запуталась? Что мне хочется положить голову тебе на грудь и спать часами, но этого не произойдет, так как ты бросаешь меня?

— Да, — быстро сказал он, но тут исправился, — Нет. Всё, кроме последней части. Эхо, как ты могла подумать, что я расстанусь с тобой? Как ты можешь сомневаться в моих чувствах?

— Потому что, — я почувствовала знакомый нервный клубок в животе. — Ты видел мою истерику. Как я чуть не слетела с катушек.

Его плечи напряглись.

— Я видел, как ты боролась с худшим воспоминанием в своей жизни и победила. Не пойми превратно, Эхо. Я боролся рядом с тобой. Ты должна найти в себе веру… в меня, в нас.

Ной тяжко вздохнул. Его поза и голос смягчились.

— Если ты напугана — скажи мне. Если хочешь кричать и плакать — давай! Но ни в коем случае не ставь на нас крест, думая, что мне будет лучше без тебя. Правда вот в чём, Эхо: я хочу быть с тобой. Если хочешь пойти в продуктовый голой, чтобы показать миру свои шрамы, я буду держать тебя за руку. Если хочешь увидеться с мамой, то скажи мне. Может, я не всегда тебя пойму, но я буду пытаться изо всех сил, малышка.

Я смотрела на него, а он на меня. Пространство между нами тяжелело от невысказанных слов.

— Хорошо.

Он закрыл глаза на секунду, напряжение исчезало с его лица.

— Хорошо.

Моё сердце громко застучало в груди. Значило ли это, что мы снова вместе? Я так этого хотела, но начала терять землю из-под ног. Может, будет не так уж плохо, если мы попробуем снова сойтись.

— Голой, говоришь?

— Мечтать не вредно, Эхо. — Правый уголок его губ приподнялся. — Знаешь, тут есть кровать, а дверь уже закрыта…

— Грешно не воспользоваться такой ситуацией. — Я рассмеялась, и это сбило меня с толку, но, чёрт возьми, как же это было приятно!

Ной не пошёл, а буквально кинулся ко мне, и мне нравился хитрый блеск его глаз. Парень положил руки мне на талию и закопался лицом в волосах.

— Я люблю твой запах.

— Спасибо. — Мои щёки покраснели, и я громко вздохнула. Столько всего изменилось за последние двадцать четыре часа. — Почему ты отказался от братьев?

Ной погладил меня по кудряшкам, нежно потягивая за них изысканным движением.

— Они любят Кэрри и Джо, им будет лучше с ними.

Я не смогла сдержаться и погладила его по грубой щетине на щеках.

— Но ты любишь их.

Его улыбка стала натужной, а челюсть сжалась.

— Я всё ещё буду частью их жизни. И большой. Не буду врать, мне чертовски больно, но ещё я чувствую облегчение. Я могу пойти в колледж. Выбирать своё будущее.

Я сглотнула и попыталась приручить гигантских птеродактилей, устроивших скаковое дерби у меня в животе. Мне было страшно думать о нашем совместном будущем. Как только машина Айреса заурчала подо мной, я поняла, что нуждалась в Ное. Смерть брата оставила зияющую дыру в сердце. Мне казалось, что машина сможет её заполнить. Я ошибалась.

Но это может сделать любовь.

— Надеюсь, мне есть место в твоём будущем. Кто-то же должен надирать тебе зад в бильярде.

Ной рассмеялся и схватил меня за пояс, притягивая ближе.

— Я поддавался.

— Ой, я тебя умоляю. — У него чуть глаза не выпали, когда я забила пару шаров за раз. — Ты проигрывал. С большим отрывом. — Я гадала, чувствовал ли он то же наслаждение от нашей близости.

— Видимо, придётся держать тебя поблизости. Всегда. От тебя будет много проку во время игры. — Он прижался ко мне лбом, и его карие глаза, светящиеся радостью секунду назад, потемнели и стали серьёзными. — Мне многое нужно тебе сказать. За многое попросить прощение.

— Мне тоже. — Я снова коснулась его щеки, позволяя пальцам поблуждать по коже. Ной хотел, чтобы я всегда была рядом. — Но нельзя ли перенести это на другой раз? Я устала, а мне всё ещё нужно увидеться с папой. Может, пока просто сосредоточимся на вере, что я хочу тебя, а ты — меня, а со счастливым концом разберёмся позже?

Его губы изогнулись в соблазнительной улыбке, и я затерялась в ней.

— Я люблю тебя, Эхо Эмерсон.

Его губы приблизились к моим, и я прошептала:

— Навеки.

56— Эхо

Ной держал мою руку и сумку, пока нас вели на третий этаж — в женский павильон. Лифт звякнул, и двери открылись.

— Господи, Эхо, позволь крови циркулировать по моей руке!