Линда Каджио: Неотразимый незнакомец

Тем не менее на следующее утро в руках у него не было ничего — ничего, кроме бессонной ночи, которую он провел, так ни разу и не прикоснувшись к Лесли. Он все еще был не в силах понять, как он это выдержал, тем более что голова его была мутной, а состояние тела таким, словно добрую дюжину раз он состязался с кем-то в беге с препятствиями.

Втроем они отправились завтракать. Эта утренняя тягомотина напоминала спектакль скромности на приз Академии Искусств, в котором они были действующими лицами и исполнителями одновременно. Лесли была бледна, на лице отчетливо выделялись глаза, окаймленные красными ободками век. Выражение же ее лица было каменным. Лицо Гэрри хранило выражение морды цепной собаки, и глаза ее были такими же красными, однако в ее случае только из-за того, что она много плакала. Майк слышал, как она плакала этой ночью, которая, казалось, тянулась целый год, и у него было чувство, что он выглядит ничуть не лучше.

— О, да у вас появилась новая подруга.

Они одновременно оглянулись и увидели миссис Уилкинс. Ее лицо светилось ожиданием. Майк отметил про себя, что ему весьма импонирует трепетное отношение к ним этой женщины, хотя этим утром он был совершенно не настроен общаться с ней.

— Да, — ответила Лесли. — Моя подруга, Гэрри О'Хэнлон. Гэрри, это миссис Уилкинс. Мы с Майком познакомились с ней вчера.

— Целуясь на лестнице, — сообщила миссис Уилкинс Гэрри, чьи глаза мгновенно наполнились слезами. — О, дорогая, вы, должно быть, простыли.

— Да, она простыла, — ответила Лесли, прежде чем Гэрри смогла что-нибудь сказать. Майк чувствовал, что она с трудом сдерживает рыдания, навеваемые недавним поражением на любовном фронте.

— Деточка, вам нужно где-нибудь раздобыть апельсиновый сок. Он очень помогает.

— Простите, — пробормотала Гэрри, когда пожилая женщина отошла в сторону.

— Все нормально, — сказал ей Майк. Лесли не проронила ни слова.

Первый завтрак был устроен для тех, кто принимал участие в турне. Майк вызвался обслужить их столик, а Гэрри, к его негодующему удивлению, тоже встала, чтобы пойти с ним. В действительности она хотела остаться в гостинице, чтобы дать возможность Лесли и Майку свободно разговаривать между собой. Их гид, женщина средних лет с аристократическим выговором, рассказывала о маршруте прогулки по городу, о предстоящем обеде, о танцах в первый день; затем о поездке на автобусе по пригородам с остановкой для того, чтобы получить сувенирные собрания сочинений об Аларике; и наконец, об окончании турне на третий день в Уэльсе перед непосредственным посещением самого аббатства.

Разглядывая людей, собравшихся в помещении, Майк должен был признать, что ни один человек не показался ему выделяющимся из толпы почитателей детективных историй о брате Аларике. Были пары средних лет, из которых по крайней мере один человек выглядел заинтересованным, в то время как другой казался скучающим. Было несколько семей с различным числом неугомонных детей. Их окружало несколько одиноко стоящих людей начитанного вида — среди них были как женщины, так и мужчины, — а также несколько пожилых леди с голубыми волосами, среди которых он увидел миссис Уилкинс. Все его опасения сразу же показались ему глупыми, как только он осмотрел это общество своими глазами. Даже те мужчины, которые сидели здесь в одиночестве, выглядели столь безобидно, что ни в ком из них нельзя было даже приблизительно распознать преступника. Майк беспокоился, как бы чего не вышло, а вышло как раз самое худшее — приехала подруга Лесли. И рухнули все их планы. Довольно быстро.

— Если он среди этих людей, то моя бабушка — глава преступного синдиката, — шепнула Лесли ему на ухо.

— Что? — спросила Гэрри.

— Ничего, — ответила Лесли.

Гэрри очень страдала, и у Майка стало за нее болеть сердце. Ее волнистые рыжие волосы и печальное выражение больших глаз придавали ей необыкновенно уязвимый вид. Он не был знаком с ней хорошо, но она очень старалась вести себя соответственно — и в этом он отдавал ей должное, — а Лесли только и думала о том, как бы от нее отвязаться. Он должен будет поговорить с Лесли об этом. С ее стороны очень несправедливо срывать злобу на Гэрри. Но все же было приятно сознавать, что она была зла. Это означало, что она разочарована в поездке так же, как и он. «Укрепляет связующее», — подумал он с некоторым удовлетворением.

Прогулка по Шрусбери обошлась без происшествий. «С высоких башен над брегами островка», — вспомнилось Майку из Хаусмана. И действительно он был прав, называя Шрусбери островом, потому что Северн огибал своим течением почти три четверти города, обнося его как бы рвом с водой. Замок располагался на вершине островного холма, и в ярком солнечном свете крепостные стены горели неистовым оранжево-красным огнем. Лесли шла рядом с ним, когда вместе со всей остальной группой они поднимались по крутым улицам. «Сейчас мы идем точно той же дорогой, которой пользовался брат Аларик», — объявила экскурсовод, и Майк обнял Лесли за талию, благодарный случаю, но в то же время и ощущая пытку даже от такого безобидного прикосновения к ней. Все его мысли были настолько заняты ею, что он слишком поздно заметил Гэрри, которая всею дорогу шла по другую сторону от него. Он обернулся, чтобы посмотреть на нее, но тут же его взгляд заметил нечто другое.