Надежда Нелидова: Легкая палата

– И что, согласился твой наркоман?

– Согласился. Сначала, конечно, трусил, хныкал: догонят, мол, накостыляют, срок дадут… Стыдись, говорю, вон какая оглобля вымахала. У тебя ноги полтора метра – одним прыжком скроешься от преследования. Да и где ты видел, чтобы люди нынче за вором бегали? Где ты людей увидел? Не люди – овцы. Считай, шапка у тебя в кармане. А мужа я перед фактом поставлю.

– Ну и как, поставили?

– Нет!! Весь план провалился, блин, ты представляешь? То есть сначала всё шло, как договаривались. Он сдёрнул шапку – и дёру. Я – для вида – кричать. А ему какой-то прохожий идиот подножку поставил. Потом ещё два амбала откуда-то навалились. Наряд вызвали. «Женщина, это ваша шапка?…» Замели ханурика. Он на допросе про наш сговор с шапкой чистосердечно рассказал – не поверили, конечно. Всё отделение над ним ржало. Все шапочные дела в микрорайоне на него навесили.

– Вы бы хоть залог за него внесли, – посочувствовала Оля бедолаге.

– Щас. Сам виноват. Не колоться надо было, а физкультурой заниматься. Бегом на короткие расстояния.

По договорённости со знакомым пластическим хирургом, Анжелика вербовала своих клиенток «на пластику». Это была ещё одна статья её дохода.

– Ты не представляешь, скольких женщин не устраивает их внешность. Кому-то хочется убрать лишний жир. У кого-то с возрастом отяжелели коленные чаши, и их требуется подтянуть. Кому-то, ни жить ни быть, надо перенести волосы из-под мышек на лобок – ювелирная работа!

Оля недоверчиво улыбалась. Самой ей не требовались бешеные деньги ни на препараты для похудения, ни на операции по отсасыванию жира. Пускай фигурка не 90-60-90, но параметры около того.

Природа произвела Олю на свет льняной блондинкой. Её волосы ни разу в жизни не знали пыточного жжения перекиси водорода. За такой природный нежный лён многие миллионерши отдали бы часть своих состояний. А ей он достался даром.

Она не нуждалось в дорогостоящих косметических процедурах. Непонятно, как в городском смоге могла сохраниться такая чистая, как свежевыпавший снег, кожа: мгновенно застенчиво заливающаяся алой зорькой. Один явно начитанный пациент, пока Оля перетягивала жгутом его предплечье, пристально всмотрелся в её склонённое лицо и выдал:

– Вас бы в гарем. Цены бы вам не было.

И убедительно рассказал: в гаремах такие белокожие, стыдливо краснеющие невольницы ценились в прямом смысле на вес золота. Олю бы посадили в чашу весов и отсыпали за неё золота столько, сколько она весила.

Оля вспыхнула и строго сказала:

– Не говорите глупости, больной.

…И ногти у неё были чудной формы. Если бы не профессия медика, она бы вырастила их, на зависть Анжеликиным клиенткам, до бесконечности…

Оля сделала укол и помогала держать Анжеликину руку с ваткой согнутой. Другой рукой Анжелика взяла с тумбочки приготовленные деньги. С усмешкой помахивала перед Олиным носом.

– Надо же! Если бы год назад меня спросили, как выглядит тысячная купюра – я б затруднилась ответить. Деньги – это для бедных. Богатые их не видят и в руки не берут.

– Как это?!

– Ну как тебе объяснить… Деньги для богатых – они тихие, невидимые и расторопные, как вышколенные слуги…

Только сейчас Оля почувствовала запах вина. Анжелика была пьяна. Глядя в угол комнаты, мечтательно покачивалась, всматривалась в нечто, видимое одной ею.

– …Деньги для богатых – это плеск тёплого океана. Тугой трепет парусины над яхтой. Трепет и покалывание ноздрей от острых, как золотые игольные ушки, пузырьков шампанского. Шорох вечернего платья… Вам этого не понять. Вы, сгорбившись, близко поднося к глазам, слюнявя пальцы (Анжелика очень похоже передразнила), пересчитываете свои захватанные бумажки. Укладываете их в потрескавшиеся кошельки. Долго копите и страшно потеете, желая и труся что-нибудь на них купить. Рабы денег.

Анжелика вытащила спрятанную бутылку и отпила из горлышка. – Как перед глазами первый день в парикмахерской… Я ученицей пришла работать. Садится ко мне в кресло существо. Ну, я его кромсаю так и эдак. Помню: главное не дрейфить. И, представляешь, вместе с волосами нечаянно обстригла… ухо! Надрезала кончик – как овцам метку делают. Кровь струйкой по шее потекла. Я, будто не замечаю, будто так и надо. Нахально называю тройную цену. Эта овца за ухо держится и… расплачивается! И пошла! К уху носовой платок прижимает, и ни сло-ва!

Оля отобрала бутылку, поставила подальше. Из ванны принесла кувшин и таз, надела резиновые перчатки. Приподняла вялую Анжелику, подмыла, насухо тщательно вытерла в складках. Присыпала тальком, застегнула памперсы, постелила свежую пелёнку. Снова усадила в коляску – Анжелика прикована к ней после аварии, в которую угодил автомобиль, похожий на блестящую розовую калошу.