Ирина Цыпина: Бегство из рая. Emigration.ru (сборник)

«Блажен, кто вовремя созрел…».

Увы, нам многого не дано было понять. Их доводы нас не убеждали.

– Дискриминация?

– Бесперспективность?

– Деградация?

– Убогость?

Нет!!! Мы запретили себе думать об этом. У нас была интересная работа, прекрасные дети. А кроме этого – занимались обменами, ремонтами, дачей… Да мало ли что еще могло подменять жизнь! Потом мы будем объяснять это инертностью, инфантильностью, многого не простим себе, но это все потом…

А в телефонном эфире иерусалимской ночи вибрируют родные голоса с чуть заметным английским акцентом.

– Как это здорово встретиться через столько лет! Ваша гостиница совсем близко от нашего дома!

На другом конце провода повисла напряженная пауза.

– Ребята, не обижайтесь. Завтра шаббат, давайте встретимся после шаббата.

Заминка…

– И только в шаббат не звоните… Мы не подходим в шаббат к телефону. Не удивляйтесь, мы – религиозные, любавичи…

– В Иерусалиме этому не удивляются.

И вот, на исходе субботы мы с мужем в холле гостиницы с загадочным названием «Рамада Ренессанс». Английская речь, витает аромат дорогих духов, все изысканно и безупречно. Мы ждем…

Лора и Миша. Из той незнакомой американской жизни. На Лоре парик, элегантный, с проседью; да и сама она утонченно-аристократична, с безразличным прищуром, увы, уже близоруких глаз. И не Лора она, а Лея…

О, как не похожа она на себя прежнюю – озорную, смешливую девчонку, с лукавыми глазами из-под летящей челки. В ней что-то отрешенное, я не верю, что она счастлива. Хотя по эмигрантским меркам – работа по специальности в солидной фирме, свой дом в престижном районе Сан-Франциско, муж, работающий на TV. Миша – хохмач и добряк, похожий на Пьера Безухова, превратился в холёного господина в кипе, степенно-самодовольного. Где его приколы и шутки, заразительный смех? Откуда этот панцирь чопорности? Почему?

Рядом с ними худенький бледный юноша, почти подросток, во всём черном, как и положено учащемуся ешивы. Когда они уезжали, Сашеньке было три года. Он забыл русский, и ему откровенно скучно с нами. Он никогда не прочтёт Толстого, Достоевского, Цветаеву… Он будет жалеть, будет винить родителей, но это всё будет потом… Я так думаю.

А была ли наша ВСТРЕЧА?

Было напряжение, дежурные фразы и улыбки и еще какие-то слова, которыми заполняют вакуум человеческого общения. Был еще хит нашей встречи – фотографии в маленьком кожаном альбомчике, как документальное свидетельство, что они в порядке: шикарные дорогие машины, бассейн с подогревом, продвинутый тренажерный зал и джакузи под стеклянной крышей 3-го этажа с видом звёздного неба и еще, еще, еще… Они подробно рассказывали, сколько стоила им вся эта техника, какие сложности сейчас с этой чертовой недвижимостью и как рухнула биржа, а вместе с ней вложенные ими акции.

Мы с мужем молчали. Нас не было на этой встрече, мы были просто зрителями на чужой презентации. Были слушателями.

А ведь как ждали мы обмена информацией, энергетикой, чего так не хватает нам всем в эмиграции! Как хотелось, как прежде, быть на одной волне понимания, ощущения – не вышло!!! Фотографии наших детей лежали у меня в сумочке, но почему-то мне уже расхотелось продолжать этот спектакль.

О, да, они влюблены в Израиль, в Святую Землю всех евреев. Это их настоящая Родина и конечная остановка. Они следят за всеми событиями, происходящими в Израиле, так болеют за эту «маленькую героическую страну»; ходят в еврейские клубы и участвуют в работе международных форумов по израильской тематике, они проводят акции поддержки и выступают против отдачи территорий.

Миша: – Мы не отвечаем на письма наших знакомых из Израиля, в которых «стоны и вопли». Да, трудно, но ведь надо понимать ситуацию шире…

Лора: – Мы постоянно жертвуем средства на развитие ешив в Израиле, для нас это свято! Ведь мы евреи.

Я: – А может, лучше помочь конкретно кому-то, кто нуждается в помощи, кто страдает, болеет, ведь это мицва?

Лора: – Наша жизнь – в служении Б-гу, в этом смысл нашего существования, наш долг и предназначение.

Они говорили много, красиво и возвышенно, без пауз и вопросов. Вопросы были не нужны. Мы не интересовали их.

Для них важен был Израиль, как символ Вечности, символ поклонения, и в этом поклонении проступали религиозная страсть и почти языческий фанатизм. Нет, они не лгали, они были собою.

Миша: – Знаю, что в Израиле политический кризис, не выдерживает экономика, трудно. Но мы все должны страдать; в этом совершенствуется и трудится наша душа.