Александр Богданов - Бунт

В конторе Черномор без лишних разговоров выбросил на стол волостное свидетельство Прохора и причитающиеся деньги.

– Получай расчет и сейчас же убирайся!

– Куды ж я пойду, да еще больной, – ответил Прохор. Сам видишь, шатаюсь. Ветром в поле свалит!

– Иди куда хошь! Может, у тебя какая зараза! Не ровен час подохнешь, кто за тебя отвечать станет? Здесь не больница!

Молча берет Прохор расчет, только сухие горячие губы чуть дергаются, как бы что-то шепчут.

Сборы в путь недолги: лаптишки, рубаха с портами на смену, рушник – это в мешок, коса через плечо. Ослабевшему человеку и косу нести тяжело.

Прохор заходит в кухню взять кусок хлеба. Артельная кухарка Василиса сует ему горбушку со словами:

– Бери, касатик, только не мешкай! Беда, коли сам заметит!

Прохор благодарит Василису и сует хлеб в мешок.

– Куда же ты идешь, больной-то?

– А в Наскафтым! – отвечает Прохор.

Василиса соболезнует, качает головой и говорит про Черномора:

– Ах, зверь лютый! Вот зверь!..

Выйдя на дорогу, Прохор в последний раз оглядывается на усадьбу. Среди зелени и цветов белеют колонны барского дома.

В, сердце Прохора растет и зреет неутоленная злоба. Он сжимает кулаки.

– У-у-у-у! Змеиное гнездо! Сжечь бы дотла!

Солнце сыплет щедро золото на придорожные березы. Ветерок колышет на бугре сизые полынки. Жаворонок стрекочет вверху звонкую песню.

«Вот приду в Наскафтым, – думает Прохор, – прежде всего надо вызволять брата с Липатом. Дать три рубля уряднику, а пожалуй, пятерку – может, и ослобонит! А потом уже пойду в больницу…»

Примечания

1

Бурлаками в черноземной полосе звали странствующих земледельческих рабочих.