Кейт Харди: Во власти искушения

Так он все знает?

– Ты спрашивала, хочу ли я иметь детей, и я сказал, что да. На мой встречный вопрос ты ответила уклончиво. Ты не хочешь иметь детей или ты боишься, что не сможешь?

– Я хочу ребенка. Я заморозила яйцеклетки перед первой процедурой химиотерапии. Но никто не может дать гарантию, что ЭКО пройдет успешно. У меня может не получиться родить ребенка.

– Но есть и другие способы. Если мы захотим иметь ребенка, а ЭКО не даст результата, мы можем его усыновить. Или остаться тетей и дядей. У меня два племянника, у тебя четыре. Нам хватит.

Глаза ее наполнились слезами.

– И тебе будет этого достаточно? Быть только дядей или крестным?

– Если ты будешь рядом, то да. – Он посмотрел прямо ей в глаза, и она поняла, что он говорит правду.

Ник смахнул слезинки с ее ресниц.

– Не плачь. Я никогда не смогу обидеть тебя, Сэм. И знай, ты для меня самая настоящая и самая прекрасная женщина. Я представить не могу, почему ты так плохо думала обо мне. Не стоит вспоминать о том, как поступил с тобой твой бывший жених, поверь, не все мужчины такие. Его слова не стоит принимать во внимание, поняла?

– Поняла, – всхлипнула Сэмми. – Не знаю, справлюсь ли я, но, может, нам стоит начать все сначала и посмотреть, получится ли у нас?

– Будем учиться доверять близкому человеку. Вместе. Я согласен.

– Я тоже, – выдохнула Сэм. – Знаешь, я хочу кое-что сделать, но будет не очень удобно заниматься этим в кафе. – Надо преодолеть препятствие, и это следовало сделать намного раньше. Тогда ей станет ясно, смогут ли они быть вместе или нет. – Поедем к тебе или ко мне?

– Мой дом ближе.

– Тогда к тебе. Какая рядом станция метро?

– Знаешь, на метро будет дольше из-за пересадок, проще дойти пешком. Впрочем, можем взять такси.

– Нет, – покачала головой Сэм. – Я с удовольствием прогуляюсь.

Ник оплатил счет, и они, взявшись за руки, вышли на улицу. Они молчали, и Сэм чувствовала, как в душе нарастает напряжение. С каждой минутой оно охватывало ее все сильнее, но она знала, что должна сделать этот шаг.

– Ты не хочешь что-нибудь выпить? – спросил Ник, когда они подошли к двери его дома.

– Нет, не хочу. Мы сразу пойдем в спальню.

– Сэмми?

– Потом закроем шторы и включим свет. Все лампы, которые там есть.

Ник понял ее замысел.

– Сэмми, послушай, в этом нет необходимости.

– Возможно, но я так хочу. Это третий слон, которого надо победить. Последний. И самый сильный, он крупнее мамонта, он даже больше чем амфицелия.

– Амфицелия?

– Ты не знаешь самого крупного динозавра из группы зауроподов? Это говорит дядя двух мальчиков? Тебе надо серьезно заняться изучением этого вопроса.

Она говорила почти шутя, но руки ее тряслись, когда она расстегивала джинсы.

– Сэмми. – Ник обнял ее. – Ты мне веришь?

Ком в горле увеличился до неимоверных размеров и мешал ей ответить.

Ник медленно расстегнул ее джинсы и опустился на колени, стягивая их. Сэм похолодела.

Он поднял голову и заглянул ей в глаза.

– Мне продолжать?

– Да, – пролепетала она.

– Точно? – переспросил Ник, и взгляд его стал ласковым, но в нем не было жалости. Он все понимает и готов дать ей время.

– Нет.

Собственные мысли пугали. Сейчас они близки к тому моменту, когда все между ними изменится. Он захочет защитить ее и пожалеть или, того хуже, поймет, что перед ним все же не настоящая женщина.

Словно прочитав ее мысли, Ник произнес:

– Пойми, это не в силах изменить наши отношения. Но ты права, я должен увидеть его. Для себя. И тогда я смогу доказать тебе, что это для меня ничего не значит.

Сэм закрыла глаза:

– Тогда смотри.

Сэм подняла сначала одну, потом другую ногу, освобождаясь от штанин, и зажмурилась еще сильнее.

Внезапно она почувствовала, что его губы касаются ее кожи. Той, которая осталась. Ее шрама.

По щекам покатились слезы, и она не могла их сдержать.

– Сэмми, – произнес Ник, обнимая ее колени. – Ты самая красивая, самая храбрая, самая удивительная женщина на свете. Я горжусь тобой. Ты прошла через много испытаний, но не утратила силы. – Он еще раз коснулся губами шрама и встал. – Открой глаза, Сэм. Открой и посмотри на меня.

Это было невероятно сложно. Если вдруг она увидит хоть искру жалости, она не сможет остаться рядом с ним. Она должна будет уйти, о чем непременно пожалеет, но по-другому поступить не сможет.

– Давай же.

Сэм набрала в легкие побольше воздуха и, приложив все силы, подняла веки.

В его глазах не было жалости, лишь то, чему она побоялась дать определение, но надеялась, что не ошиблась.