Татьяна Эдел: Секс, любовь, шизофрения?

На следующий день они пошли ..................... где ее нашел Стив.

–Доброе утро, пани Рива. Вижу, что ваши глазки немного повеселели.У меня есть к вам предложение. Я никогда не видел женщины красивее вас. Выходите за меня замуж и я увезу вас в Америку. У нас прекрасная страна и вы забудете ужасы войны скоро. А я буду любить вас всем сердцем.

Женщина молчала. Годы войны и плена многому ее научили. В таких условиях решительные действия были оправданы. Но она всем сердцем верила в то, что Ян жив и они встретятся.

–Спасибо, Стивен. Я не могу стать вашей женой, я люблю другого и надеюсь он жив.

–Я имел совсем слабую надежду на ваше согласие. Но я прошу вас взять мой адрес, возможно что-то изменится в вашей жизни и вы захотите написать мне письмо. Я буду ждать.

Он низко поклонился женщине, поцеловал ей руку и отошел.

Рива аккуратно свернула вчетверо листок и положила его в узелок в вещами.

Потом этот листок бесследно затеряется. Значит не судьба,-вздохнет женщина безнадежно.

5. Дорога домой.

Потом была длинная и тяжелая дорога домой. В Риге ее никто не ждал. Она узнала, что сестры Соня и Геня расстреляны. Рива осталась одна на всем свете. Каждый уголок напоминал ей о прошлой жизни и она порой не понимала, зачем вернулась сюда. Но лишь маленькая надежда дождаться Яна еще теплилась в ее обгоревшем сердце. Она встречалась с людьми, выжившими в концлагерях и каждому задавала вопрос видел ли он Яна Кожешника, чеха, который жил с ними в Рижском гетто. Все качали головой – нет, не видели. Но один из дней принес плохую весть.

–Да, я видел его мертвым в последней колонне в Бухенвальде.А мне повезло, я чудом выжил. Мне жаль, пани,– сказал ей изможденный мужчина, опустив глаза.

Последняя нить, которая связывала ее с жизнью была порвана. Все кончилось. Она пришла домой и легла на кровать, чтобы уже никогда не вставать. Дверь закрывать не стала, чтобы не стали выламывать.

Так она лежала уже двое суток, то находясь в забытьи, то выплывая из него. В ее голове стучали молотки и не давали покоя. Рива досадливо с трудом открыла глаза и поняла, что стучат в деверь.

–Открыто, – сказала она,– но голоса слышно не было. Ей казалось, что вот снова вломится сосед и погонит ее на новую каторгу. Она зажмурилась и приготовилась умереть.

–Хозяйка,почему у вас дверь открыта?– раздался приветливый мужской голос. – Напиться не дадите?

В комнату заглянул высокий худой мужчина. Разглядев на кровати молодую женщину, он обеспокоенно подошел к ней,– Что с вами? Вам плохо? Вы больны?

Рива открыла глаза, в которых был страх, боль и еще много всяких чувств, которые были понятны вошедшему.

Мужчина метнулся на кухню, налил стакан воды и протянул женщине. Она не шевелилась, глядя прямо перед собой.

–Нет, дорогая, так дело не пойдет. Давай я тебя немного приподниму и ты попьешь воды, вот увидишь, тебе сразу станет легче,– говорил он, не замечая, что перешел на ты.

Через несколько минут женщина сидела, опершись на подушки. На кухне вскипала вода в чайнике, в руках маленький кусочек черного хлеба, который незнакомец достал из кармана

–Как тебя зовут?

–Рива.

–А меня Яков. Расскажи, что с тобой.

– Двух моих маленьких детей расстреляли в гетто прямо на моих глазах. Мужчина, которого я надеялась дождаться, погиб в концлагере. Я не хочу больше жить.

–Послушай меня, я же живу, хотя пережил страшное: плен, лагеря, пытки, смерть жены и детей.

Он ссутулился, будто враз став меньше ростом, и тихо продолжил:

–Все страшные годы лагерей я жил лишь одной надеждой вернуться к своей семье. В минуты истязаний и пыток милое лицо моей жены вставало передо мной. Я видел ее светлую легкую улыбку, ее лучистые глаза и пушистые волосы. Она никогда не представлялась мне плачущей или страдающей. Нет, лишь мягкий взгляд и тихий голос, неразборчиво говорящий и успокаивающий. Она вливала в мое измученное сердце жизненные силы. Только ради моей жены, только ради моих чудесных деточек, я знал, что должен выдержать все выпавшие на мою долю ужасы, – он надолго замолчал.

Она не перебивала, ждала.

Мужчина сидел сгорбившись, худые, костлявые, большие руки лежали безвольно на коленях

Потом его взгляд потеплел и он продолжил рассказ:

–До войны я работал жестянщиком в Риге. Хорошая профессия, всегда на кусок хлеба с маслом можно заработать. И дед мой был жестянщиком , и отец. Снимал комнату вместе с таким же работягой и всю неделю вкалывал. В выходные ехал домой и это были самые лучшие дни в моей жизни. Моя жена не работала, у нее хватало забот по дому. Моей зарплаты с лихвой хватало на безбедное существование. Да тогда неленивые люди хорошо жили, хозяйство крепкое держали и в будущем были уверены.