Барбара Ханней: Так хочу быть рядом

– Как здорово видеть вас вместе, ребята, – не унимался он ухмыляясь.

Грифф и Ева закатили глаза, когда он ушел. Раздражало то, что Тим, как, впрочем, и Лайне сделали неверные выводы.

Даже Малина отметила, как приятно видеть мистера Флетчера таким счастливым.

– Вы словно лекарство друг для друга, – заявила она утром.

Учитывая обстоятельства, подобные мысли следует отгонять в конце приятного вечера. Когда они вышли из ресторана, повисло молчание. Грифф крепко взял ее за руку и направился к припаркованной машине. Ева знала, что это отнюдь не романтичный жест, но, к сожалению, это не помешало ей наслаждаться сладким моментом близости.

Грифф вел машину по оживленным улицам в молчании. Ева решила, что он занят мыслями о клиенте.

– Спасибо за прекрасный вечер, – обронила она, стараясь отвлечь его.

– Было здорово, – ответил Грифф.

На светофоре она увидела его улыбку.

– С тобой хорошо проводить время.

Черт! Небольшой комплимент взволновал ее сильнее, чем следовало.

– Должен признать, – продолжил Грифф, – я считал, что ты меня быстро допечешь.

Этот комментарий моментально опустил Еву на землю.

– Почему?

Он пожал плечами:

– Думал, спустя двадцать лет у нас не осталось ничего общего. Мы могли стать противоположностями во всех смыслах. Скажем так, я надеялся, что ты начнешь меня раздражать.

– Неужели? – Ева смутилась.

– Это порядком бы облегчило мне жизнь, – признался Грифф.

Неужели таким способом он пытался намекнуть, что она по-прежнему небезразлична ему?

– Ты сегодня назвал меня по телефону Ласточкой. Помнишь. – Она не могла не спросить.

– Конечно.

Он говорил медленно, вкладывая в слова особое значение. Когда они свернули к дому, Ева заметила в его глазах огоньки страсти. Внезапно ее охватил тот же огонь. До этого момента она думала, что он неосознанно назвал ее Ласточкой.

Теперь, когда он повернул на подъездную дорожку, Ева едва помнила, как дышать. Она не успела разобраться с мыслями в голове, как Грифф вышел из машины, открыл ей дверь и помог выбраться, поддерживая за локоть.

Она пробормотала в ответ слова благодарности, и больше они не разговаривали. Ее сердце билось как безумное, а кожа горела от его прикосновения.

Ева чувствовала такое же возбуждение, как тогда, будучи подростком. Неужели это химия между ними? Может быть, он поцелует ее?

О боже! Она так надеялась, что поцелует. Отчаянно надеялась, заглушив внутренний голос, кричавший об опасности.

Когда они вошли, в коридоре зажегся свет. Грифф неподвижно наблюдал за ней. Она почувствовала, как он напряжен, и осталась на месте, едва осмеливаясь дышать.

Грифф тоже не двигался.

Несмотря на затянувшееся молчание, они стали ближе, будто между ними протянулась невидимая нить. Грифф прошептал: «Ева» и прикоснулся к ней.

Но в этот момент зазвонил телефон. Грифф выругался.

– Я должен ответить, – сказал он с мрачным видом, доставая трубку из кармана.

Колени ослабели, сердце билось изо всех сил. Ева оперлась на стену. Как зачарованная, слушала разговор Гриффа. Лицо его помрачнело.

– Клиентка в ужасном состоянии, – сообщил он, закончив разговор. – Она может причинить себе вред. Я должен ехать.

Ева кивнула:

– Конечно.

Грифф выглядел очень расстроенным, как, впрочем, и она. Они так сблизились, нарушая правила осторожности. Теперь здравый смысл взял верх.

– Желаю спокойной ночи, – вздохнул Грифф. – Не знаю, когда вернусь.

– Увидимся, когда вернешься. Удачи во всем.

– Спасибо. – Ему удалось слегка улыбнуться. Дверь за ним захлопнулась. Ева надеялась, что с его клиентом все обойдется. Она не могла не пожалеть Гриффа. У него выдался сложный день, и только небеса знают, как пройдет эта ночь и с чем он столкнется утром.

Себя она тоже жалела. Важный драгоценный момент был упущен, возможно, навсегда.

Следующие две недели Грифф был занят. Несколько дней возвращался только к ночи. Иногда просил Еву составить ему компанию за ужином в городе.

Она полагала, что он уже осознал свою ошибку. Что ж, это к лучшему. Ей следует благодарить его работу за то, что им помешала.

Когда он ужинал дома, они вели приятные беседы. Время от времени смеялись над забавными воспоминаниями. Их разговоры стали глубже, затрагивали философию, политику и настоящее время. Однако любая близость оставалась под запретом.

Ева усердно выполняла комплекс упражнений, постепенно становясь вновь сильной и гибкой, даже начала верить, что вернется в балет. Несомненно, ей предстоят месяцы тренировок, но она привыкла работать на пути к сложной цели. Насколько она могла судить, у Гриффа такой же взгляд на жизнь.